8 
– Так вот и живем, – буркнул в ответ трактирщик. – Иди, Лидия, иди, – сказал он прислуге, подошедшей к нам и поставившей на стойку поднос.
А Готард зачем-то пнул меня ногой и сделал страшные глаза. Я не стал развивать поднятую было тему страхолюдин, работающих в трактире. Вместо этого отдал должное местному яству – баранине, обжаренной с луком и картофелем. И был приятно удивлен тем, что блюдо оказалось вполне прилично приготовленным. Я с удовольствием умял всю порцию и собрался даже попросить добавки. Но не успел.
– Десятник, там еще отару пригнали, – заглянув в трактир через открытое окошко, обратился к Готарду стражник, при этом глядя почему-то на меня.
– Сейчас будем. – Десятник тут же вылез из-за стойки и поторопил меня: – Идем-идем, а то ведь без нас паром никто не отправит. Не положено.
– Ну раз надо, то идем, конечно. Сколько я должен? – потянувшись за кошелем, спросил я трактирщика.
– Забудь, – отмахнулся тот. – Мне за кормление стражи и служащих таможни из казны деньгу платят.
– Тоже неплохо, – одобрил я подобное радение городских властей о простых служащих. И бодро пошагал следом за Дилэни.
Выйдя из трактира, Готард обернулся:
– Ты это, Стайни, не задевай Лидку. Да, девчонка не красавица, но это не ее вина.
– Да нет проблем, – с удивлением посмотрел я на неожиданного защитника. И полюбопытствовал: – А что ты так о ней беспокоишься?
– Это я не о ней, а о тебе беспокоюсь, – пояснил десятник. – Лигет сам не свой становится, когда над его племянницей потешаются. Запросто может насмешнику красоту с физии свести… Невзирая на его чин.
– Так она ему родня? – озадачился я. – А почему он к магам не обратится, чтобы они девчонке лицо подправили? Неужели у него действительно так плохо идут дела из-за этого постановления городского совета?
– Да просто деньги – это ж такая штука… – с досадой махнул рукой Готард. – Они то есть, то сразу их нет.
– Ну это понятно, – усмехнулся я. – Но все равно, должен же трактир какой-никакой доход приносить?
– Он и приносит, – поморщился десятник. – Просто тут такое дело… Лигет насобирал уже было нужную сумму, чтобы навести племяшке красоту, да тут несчастье – жена у него слегла. Денег на ее лечение целую прорву угрохал. Хотя все равно вытащить Адель не смогли… Да целители сразу ему об этом говорили – мол, нет шансов. А он все надеялся… Шарлатанов-чудотворцев всяких к ней таскал…
– Понятно.
– Такие вот пироги, – вздохнул Готард. – Так что нет у него сейчас полусотни золотом, чтобы Лидке лицо поправить. И неизвестно, когда ему удастся столько скопить…
– Ничего себе! – искренне возмутился я. – Это кто ж такие цены ломит? Лечение-то ведь не самое сложное. Утраченную конечность и то всего за полтора десятка золотых маги берутся восстановить.
– Ну ты сравнил, – хмыкнул мой спутник. – Лицо – это тебе не какая-нибудь там рука или нога. Тут дело край какое серьезное. Особливо для девицы. Просто подправить лицо маги и за десятку золотом берутся, но без гарантий.
– Без каких еще гарантий? – не понял я.
– Что все славно выйдет. Дело-то кропотливое и особого мастерства требует. Причем тут понадобится не только искусный целитель, но также природный эмпат и хороший маг-менталист. Работа эта не на день и не на два, а до тех пор, пока человек не примет новое лицо как свое. А иначе, знающие люди говорят, может случиться что угодно… От тихого помешательства до настоящего безумия.
– Даже не знал о таких сложностях, – признался я. – Тогда, конечно, понятно, отчего целители такую цену запрашивают.
На том наш разговор и закончился. Мы дошли до причала, где нас уже дожидалась целая делегация паромщиков и стражников. Один из стражников сразу протянул десятнику зрительную трубу. Хотя и без нее можно было прекрасно рассмотреть и овечью отару, и перегонщиков на другом берегу Леайи.
– Слаб я что-то стал глазами в последнее время, – немного смущенно признался Готард, принимая из рук подчиненного зрительную трубу и принимаясь разглядывать противоположный берег. И спустя непродолжительное время оповестил: – Это люди братьев Фьюри скот гонят… Два раза паром переправлять придется.
– Что за братья Фьюри? – полюбопытствовал я.
– Да это наши первейшие остморские дельцы, – охотно пояснил десятник. – А знаешь, почему первейшие?
– Нет, – покачал я головой.
– Да потому что умные. Первыми сообразили, что выгоднее наладить полную переработку, чем заниматься забоем скота и поставлять мясо в глубь Империи. Они и из мяса разные копченые вкусности готовят, и шкуры выделывают, и шерстяную нить тянут, и даже костную муку мелют! У них все в ход идет. Оттого и доход на все том же скоте выше, чем у других. Ведь у них целое предприятие, а не какая-то там простая скотобойня или коптильня, как у некоторых!
8 
