— Если мы не будем действовать официальным путем, то не сможем использовать пробы, взятые в машине.
— Официального разрешения мы никогда не получим, так что придется обойтись без него. Мы потихоньку соберем улики, подготовим досье, а потом ринемся в атаку.
— Ну, предположим, — сказал Данглар: он редко сомневался в эффективности решительных и прямолинейных методов Ретанкур.
— Вторая задача, — продолжала она, уперев в столешницу толстый указательный палец, — добыть костюм. Тот, который тайно отправили в чистку. Вывести запах бензина, собрать волосы, особенно мельчайшие обрезки, очень трудно. Если нам повезет, мы обнаружим на ткани остатки того и другого. Костюм, естественно, придется выкрасть.
— Да, это будет сложно.
— Не так уж сложно. Я знаю распорядок в доме, знаю, в какое время дня обязанности привратника выполняет мажордом Венсан. Приду с сумкой, скажу ему, что забыла наверху куртку или какую-нибудь другую одежду, и спокойно вынесу костюм.
Внезапность, наглость, злоупотребление доверием — методы, которыми Данглар не пользовался никогда.
— Под каким предлогом вы уволились?
— Сказала, что меня разыскивает ревнивый муж, что он узнал, где я, что теперь моя безопасность под угрозой и я вынуждена скрыться. Венсан мне посочувствовал, хотя его как будто удивило, что я замужем, и особенно, что муж так упорно меня разыскивает. Думаю, Кристиан даже не заметил моего исчезновения. И наконец, третье: сахар. Это выводит нас на горничную Лейлу. Ее обидели, и она охотно даст показания, если вспомнит что-нибудь. Что-нибудь интересное по поводу сахара или остриженных волос. Но как Адамберг угадал, что Кристиан переоделся?
— Не могу вам объяснить, Виолетта. Его логика напоминает разорванную паутину, нити которой тянутся в самых разных направлениях.
— Понимаю, — сказала Ретанкур: она знала, как своеобразно протекает мыслительный процесс у комиссара, и часто восставала против этого.
— За арест братьев Клермон, — сказал Данглар, наполняя бокал Виолетты, чтобы иметь возможность налить себе еще один. — Это будет отрадное событие с точки зрения моральной гигиены, но, к сожалению, торжество добра продлится недолго. Богатство и власть перейдут к племянникам, и все начнется сначала. Вам не надо связываться со мной по моему мобильнику. Звоните сегодня вечером Адамбергу в «Бегущий кабан». Это ресторан в Ордебеке. И не волнуйтесь, если он вам скажет, что находится в «Синем кабане»: вы ничего не перепутали, просто он не в состоянии запомнить название ресторана. Не знаю, почему ему так хочется, чтобы кабан был синий. Сейчас я запишу вам номер.
— Вы уезжаете, майор?
— Да, сегодня вечером.
— И с вами нельзя будет связаться? В смысле, связаться так, чтобы после этого не определили, где вы находитесь?
— Нельзя.
Ретанкур покачала головой, но не выказала ни малейшего удивления, и это навело Данглара на мысль, что она догадалась, как на самом деле сбежал Мо.
— Значит, вы хотите незаметно исчезнуть?
— Да.
— А как вы собираетесь это сделать?
— Как получится. Пешком, на такси, сам пока не знаю.
— Это никуда не годится, — сказала Ретанкур, неодобрительно покачав головой.
— Другого варианта у меня нет.
— А у меня есть. Давайте поднимемся ко мне выпить еще по бокальчику, это будет выглядеть естественно. И прямо оттуда вы отправитесь в путь, мой брат повезет вас на машине. Вы знаете, что Брюно — шалопай? Что его знают в лицо все полицейские нашего района?
— Да.
— Но он такой безобидный и неловкий, что когда они останавливают его машину и видят его за рулем, то машут ему рукой, чтобы проезжал. У него нет никаких особых талантов, но водить машину он умеет. Сегодня ночью он может отвезти вас в Страсбург, Лилль, Тулузу, Лион — в общем, куда угодно. Какое направление вам подойдет?
— Ну, скажем, Тулуза.
— Вот и отлично. В Тулузе вы сядете на поезд и поедете, куда захотите.
— Все замечательно, Виолетта.
— Все, кроме вашей одежды. Куда бы вы ни направлялись, вы не должны выглядеть как парижанин, иначе на вас сразу обратят внимание. Возьмете два костюма Брюно, брюки будут вам длинноваты и тесны в талии, но все же налезут. Правда, они довольно-таки заметные. Вам не понравится. Все будут думать, что вы — самоуверенный пижонистый тип.
— Вульгарный?
— В общем, да.
— Сойдет.