Особенно,... 
103 
Открываю глаза и уже по-другому смотрю на развалины.
Так…
Сказать, что тут много темных мест – это вообще ничего не сказать. Сплошная темнота. Линий совсем немного, и они разбросаны совершенно хаотично.
Как я это вижу?
Да в общем-то – и не вижу вовсе. Просто каким-то чувством ощущаю черноту под камнями и бревнами. А безопасный путь мне представляется светлой полоской. С которой, думаю, лучше не сходить…
Вот кто бы мог подумать, что два воина (льщу себя надеждой, что тоже могу таковым считаться) перед серьезной схваткой будут говорить не о планируемом раскладе боевых действий, а о далекой семье?
– Расскажи мне, – просит отец. – Я ведь так давно её не видел… Как вы там вообще живёте?
И я рассказываю. О самых разных мелочах, про то, как появились у нас в замке чудные музыканты. Про удивительного кота странной девушки. О том, как мы все вместе ездили на ярмарку. И как я учился верховой езде…
Отец сидит рядом, но я не делаю попыток приблизиться – помню его предостережение. Он большей частью молчит, лишь иногда меняет позу, словно бы у него затекла нога или устала рука. Странно, как может устать призрак?
Улучив момент, спрашиваю его и об этом.
– Я не знаю, какими должны быть призраки, – спокойно отвечает мой собеседник. – Наверное, ты прав – они не должны уставать. Но я – устаю. И кем же тогда мне себя считать? Возможно, я просто умер не до конца…
– Но если так… Тебя можно убить?
– Я испытываю усталость и ощущаю боль. Но кто уязвим – тот и смертен! Так писал один наш писатель – ещё там, в моем мире. Силы мои велики, но далеко не беспредельны.
– У вас и такие книги писали?
– Чего у нас только не писали… – машет рукой отец. – Ты и представить себе этого не можешь… возможно, что это и к лучшему.
– А сквозь стену… ты можешь пройти?
– Сквозь эти – да. Но за пределами замка у меня таких способностей нет.
– А…
Каких только вопросов я не задавал! Но отец внезапно останавливает меня, подняв руку.
– Они пришли.
Тонкая цепочка всадников вытянулась напротив остатков замковых стен. Казалось, даже ветер стих, опасаясь потревожить их внимание. Никто из прибывших не делал никаких попыток пересечь незримую границу и ступить на территорию, некогда ограждённую рухнувшими стенами.
– Брат Гай!
– Да, брат Моне?
– Он здесь?
– Ты хочешь, чтобы я…
– Да!
Пожилой откинул назад капюшон – рассыпались по плечам седые волосы. Подслеповато прищурив глаза, он чуть запрокинул голову. Закрыл глаза рукой. И замер…
– Тебя ищут, – отец чуть наклонил голову, вслушиваясь.
– Кто?
– У них есть маг… возможно, что и не один…
– И что теперь делать?
– Тебе? Ничего – сиди и жди… пока.
Он быстро поднимается с места и делает несколько шагов в сторону. Наклоняется и касается рукой земли – там, где она отливает чернотой. Выпрямляется – и я словно наяву вижу тонкие темные струйки, стекающие с его ладони.<
> Взмах!
И бесформенное темное пятно, размазываясь по воздуху в вытянутое облачко, исчезает из моих глаз.
– Он здесь… где-то вон там! – вытянул руку вперед брат Гай. – Совсем близко!
Дальнейшее происходит совершенно неожиданно. Только что старик говорил, указывая направление – и вот он уже бессильно оседает с седла бесформенной кучей. Падает рука, и сжимаются в предсмертном жесте скрюченные пальцы. А лицо его стремительно чернеет. Это тем более страшно, что седые волосы как бы оттеняют эту смертельную черноту.
Он умер – внезапно и мгновенно.
И это понимают все, кто сейчас находится рядом.
Отшатнулся главарь разбойников – взлетела вверх рука в ограждающем жесте.
– Брат Гай! – дернулся в сторону мага ближайший орденский солдат.
Но рванувшийся вперед предводитель орденского отряда даже не успел подхватить падающее тело.
Шлепок – словно куль с мокрым бельём упал на пол.
Но замешательство длилось всего несколько мгновений. Вперед выдвинулись четверо из числа воинов ордена. Никакого оружия не было в их руках – но исходящая от этой четверки скрытая сила заставила попятиться тех, кто оказался рядом с ними.
– Пробейте нам путь!
И пригнулась трава, как от порыва ветра…
103 
