Особенно,... 
214 
— Перри знает?
— Нет, — ответил Джефри. — Если бы он знал, он не продал бы мне мансарду.
— Значит, этот чердак был для вас обоих: для тебя и Джун?
Джефри кивнул.
«Итак, — думала Карен, — Лиза была только маскировкой, еще один способ унизить меня и мою сестру. Он, наверное, хотел, чтобы я со временем обо всем узнала. Он был уверен, что Лиза не выдержит и однажды расскажет мне все».
Карен взглянула на своего мужа. Она решилась.
— Послушай, Джефри, — сказала она, — я могу простить тебе твой обман и ложь, но не могу простить то, что ты хочешь разбить мою жизнь. Ты готов продать мой талант и мое имя за свое будущее. Хочешь заниматься живописью — пожалуйста, я тебе никогда не мешала это делать. Наоборот, я очень хотела, чтобы ты писал. Я могла бы найти другого менеджера, Джефри, но я не хотела другого мужа. Ты думаешь, что ты великий бизнесмен, который вершил все дела? Ошибаешься. Компанию создал мой талант. Спасибо тебе за помощь, но я найду кого-нибудь другого, кто может делать твою работу. Роберт уже обратился ко мне. Я не продам дело Norm Со, я буду продолжать работать. У тебя останется дом в Вестпорте, и ты будешь получать тридцать процентов от бизнеса. Но ты никогда уже больше не будешь контролировать его. Я буду вести дело, даже если не буду получать от него выгоды. Может быть, у меня ничего не выйдет, и тогда ты не получишь ни одного пенса.
Ярость Карен росла с каждой минутой. Она должна была, наконец, сказать всю правду, и прежде всего — себе.
— Посмотрим, как Джун выйдет за тебя без денег Norm Со. Посмотрим, как ты сможешь выкупить мансарду у своего лучшего друга без кровных денег своей жены. Посмотрим, как далеко ты уедешь со своими обнаженными красотками. Посмотрим, как тебе понравится быть не таким уж и талантливым, как ты о себе мнишь.
Джефри побледнел. Сейчас лицо его было таким же белым, как его седые волосы. Карен, сама не зная почему, отвернулась. Несмотря на свое бешенство, она испытывала стыд, хотя стыдиться надо было не ей, а Джефри. Ну что ж, подобное случалось и с другими женщинами, подумала она. Только, как всегда, она немного запаздывала.
— Я буду бороться, Джефри, — сказала она. — Развод тебе дорого обойдется. А теперь убирайся вон.
— Ты об этом пожалеешь, Карен.
Это было все, что он сказал.
— Я уже жалею, — ответила она.
35. Завершение расследования
Карен лежала на диване в своем офисе. На потолке сменялись движущиеся отблески уличных огней, и Карен бездумно смотрела на игру света и теней над головой. Дождь, собиравшийся с самого утра, все-таки начался, и капельки воды чертили на оконном стекле причудливый рисунок, напоминавший паутину. Они напомнили Карен предсказание мадам Ренольт: ей необходимо разорвать паутину жизни, в которой она запуталась. Это будет болезненно: придется рвать путы с кровью. У Карен было ощущение, что где-то внутри, очень глубоко, началось кровотечение; так глубоко, что казалось почти незаметным. Мадам Ренольт во всем права. Карен пыталась ткать паутину в своем уголочке, но у нее не осталось шелка, не из чего было делать нить. Все пошло прахом. Она лежала одна, опустошенная и обессиленная.
Карен ночевала у себя в офисе и несмотря на тяжелое настроение, заснула. Но в семь утра ее разбудил телефонный звонок. Мягкий голос Центрилло звучал успокоительно, но неопределенно. Она тоже не могла ничего ему сообщить, тем более теперь. Центрилло сказал, что звонил ей несколько раз и что у него есть новости. Она должна приехать к нему в контору.
— Сейчас? — спросила Карен.
— Я полагаю, что лучше прямо сейчас, — сказал он.
Карен была так измучена, что с трудом понимала, что он еще хочет ей сказать. Может быть, нашли ее мать? Теперь, когда все рушилось вокруг нее, сможет ли она выдержать новое сообщение? Однако она заставила себя встать, вымыться, одеться и поехать в Бруклин.
Карен вышла из машины на Джей-стрит и поднялась по ветхой деревянной лестнице в контору Центрилло. Сердце ее тяжело билось, но не от страшного объяснения с Джефри, а от краткого телефонного разговора с Центрилло. Сейчас, стоя перед дверью, она пыталась вспомнить, что он ей сказал.
— Я думаю, что мы нашли ее, — прозвучал тогда в трубке его глубокий баритон. — У моего агента есть информация, но он передаст ее только лично вам.
Тогда Карен так крепко вцепилась в телефонную трубку, что ей даже показалось, что из-за этого связь с Центрилло прервалась. Но нет, его голос продолжал звучать. Что он еще говорил? Она постаралась припомнить. И вспомнила, как он, откашлявшись, видимо, от неловкости, объяснял:
214 
