14

Допив остатки пива, Айви поставил бутылку рядом с другими на кофейный столик матери. К его отвращению, там стояло уже не меньше полудесятка, а он был далеко не столь пьян, как хотелось бы.

Не надо было принимать приглашения матери на этот ужин! Со времени смерти деда прошел месяц, и весь этот месяц ему удавалось избегать встреч с ней. Конечно, он знал, что рано или поздно все равно придется иметь дело с матерью, но сейчас ему лучше было бы побыть одному. Его раны еще не зажили, и Айви понимал, что потребуется еще немало времени, пока он вновь сможет спокойно общаться с ней.

Надо выпить еще пива – или чего-нибудь покрепче. В любую минуту мать может войти в комнату и будет ждать от него прежнего отношения к себе, но это было выше его сил. По крайней мере, без чего-нибудь горячительного.

Понимая, что впадает в пьяную раздражительность, Айви поднялся и вышел на террасу, но музыка и смех, доносящиеся из ресторана, только усилили его тоску. Боже, когда же наступит облегчение? Когда он наконец окончательно поймет, что Сидни не вернется?

Каким же я оказался идиотом! – с горечью подумал Айви. Тогда, месяц назад, он решил, что после похорон, после того как мать примирится со смертью деда, ему останется лишь высказать Сидни свои чувства – и все будет хорошо. Должна же она понять, что его гнев был вызван просто горем! И ревностью – честно признался себе Айви. Ревностью к тому, что чувства матери оказались для нее важнее, чем его.

Но вышло совсем по-другому, и винить в этом надо было только мать. Как только Джоханна узнала, что ее отец оставил Сидни десять процентов акций отеля, с ней случилась истерика. А к тому времени, как она немного успокоилась, Сидни уже собирала чемоданы.

Главное, что все это было бурей в стакане воды! Норман оставил дочери и внуку по сорок пять процентов акций, так зачем нужен был весь этот шум? Сидни даже не имеет возможности на что-нибудь влиять. Но мать не интересовали ничьи чувства, кроме своих собственных: ее совершенно не беспокоило то, что Сидни оскорбилась. Айви был уверен в том, что она просто хотела выжить Сидни из отеля, – и ей это удалось. Да и кто бы захотел остаться при таких обстоятельствах?

Впрочем, он сначала даже не поверил, когда оказалось, что Сидни уехала, не повидавшись с ним. В тот вечер Айви покинул отель с твердым намерением встретиться с ней на следующий день. Но помешала работа, и, когда он приехал в «Паркер-Рич», был уже вечер, а Сидни уехала в аэропорт к дневному рейсу.

Но и тогда еще Айви не сомневался в том, что она свяжется с ним, и даже предупредил Деллу: когда позвонит мисс Дивер, его надо немедленно соединить с ней. Даже на случай, если он будет в это время в суде, секретарша получила приказ любым способом известить его о звонке.

Но Сидни не позвонила, а когда три недели спустя он проглотил свою гордость и позвонил ей сам, то у Сидни никто не ответил. Позвонить ей в офис Айви не мог: у него даже не было ни малейшего понятия, как называется их с Грегом фирма. Конечно, мать должна была это знать, но он не желал говорить с ней о Сидни.

Теперь прошло уже четыре недели, и это сводило его с ума. Именно потому он поддался на уговоры матери и приехал сюда с твердым намерением спросить, не знает ли она, как связаться с Сидни. А если это приведет к ссоре – что ж, так тому и быть. После того как мать поломала ему жизнь, это не имело никакого значения.

– Айви?

Услышав донесшийся из гостиной встревоженный голос матери, Айви понял, что та беспокоится, не ушел ли он.

– Я здесь. – Он подошел к двери в комнату. – Решил подышать свежим воздухом.

– Неудивительно. Тебе сейчас это просто необходимо, – последовал резкий ответ, но поняв, что ступила на шаткую почву, Джоханна прикусила язык. – Извини, что задержалась. На сегодня у нас заказано девяносто пять столиков, а две печи барахлят.

  49