Особенно,... 
161 
– Они все прекрасны.
И тоже пленники. А искусство никогда не должно быть пленником, услаждать взор только одного человека или тех, кого он допускал в свое святилище.
– Все это антиквариат? Многие выглядят так современно.
– Все стары. У меня нет желания владеть тем, что может иметь каждый человек, предъявив кредитную карту.
– Они все поставлены на полночь.
– Полночь, когда убийцы собрали в подвале царскую семью. Что было бы ее концом, если бы не побег Анастасии.
Она с деланой наивностью широко раскрыла глаза.
– Но я думала, что ее смерть доказана. Тесты на ДНК и…
– Лгут.
Рукой, как топором, он разрубил воздух.
– Как лгали когда-то большевики. Я последний из Романовых, последний, в чьих жилах течет кровь Николая и Александры, которую их дочь передала сначала моему отцу, потом мне.
– Почему здесь? – неожиданно спросил Аш. – Почему не хранить коллекции в России?
– Россия уже не та, что была, и никогда не будет прежней. Я создал свой мир и живу в нем, как хочу.
Он прошел дальше.
– Вот то, что я называю бытовой роскошью. Театральный бинокль из золота с бриллиантами. Яшмовая спичечница в золотом обрамлении, книжная закладка с эмалью – идеальная форма, темно-зеленая эмаль. И, конечно, флакончики для духов. Каждый – праздник искусства.
– Вы помните их все? – удивилась Лайла. – Я бы уже давно запуталась.
– Я знаю все, что принадлежит мне, – холодно ответил он. – Человек может не знать, чем владеет, но для обладания необходимы знания. Я знаю все, что принадлежит мне.
Он резко повернулся, прошел на середину комнаты, к стоявшей там стеклянной витрине. Внутри возвышалось восемь белых пьедесталов. На одном стояло яйцо, в котором Лайла по описанию узнала несессер. Золотое. Сверкающее. Изысканное. Открытое. Чтобы показать инкрустированный бриллиантами маникюрный набор.
Она взяла Аша за руку и посмотрела на Вазина.
– Утерянные императорские яйца. У вас три.
– Скоро их будет четыре. Когда-нибудь у меня будут все.
29
– Курица с сапфировой подвеской, – начал Вазин. Он словно произносил молитву, и в каждом слове звучало благоговение.
– Года тысяча восемьсот восемьдесят шестого. Золотая курица, украшенная бриллиантами с огранкой «роза», держит в клюве сапфировое яйцо-подвеску, только что взятое, как кажется, из гнезда. Сюрприз, как видите, – маленький цыпленок из золота с бриллиантами, только что вылупившийся.
– Невероятно.
Лайла ничуть не притворялась, так что ей было легко это выговорить.
– До мельчайших деталей.
– Само яйцо, – сказал он, глаз не спуская с сокровища, – не просто форма, но символ. Жизни. Возрождения.
– Но это старая традиция – обмениваться изукрашенными яйцами на Пасху. Праздновать возрождение.
– Верно, очаровательная традиция, но это может сделать каждый. Именно Романовы, моя кровь, превратили простую традицию в искусство.
– Вы забываете о художнике, – указал Аш.
– Нет-нет. Но, как я уже говорил, создание шедевра требует видения и покровительства царей. И этим мастера обязаны моей семье.
– Каждая вещь поразительна. Даже петельки – совершенство. Что это? – спросила Лайла, осторожно показав на второе яйцо. – Я его не узнаю.
– Розовато-лиловый цвет – мов. Сделано в следующем году. Снова бриллианты с огранкой «роза», жемчуга с рубинами и изумрудами. Это чтобы подчеркнуть сюрприз, сердце из красной, зеленой и белой эмали, украшенное бриллиантами и жемчугами. Оно открывается, превращаясь в трилистник. В каждом лепестке – миниатюрный портрет акварелью на слоновой кости. Николай, Александра и Ольга, их первенец.
– И несессер. Я его изучала, – кивнула Лайла. – Сюрприз – маникюрный набор. Все, что я узнала, потрясло меня. Но описание и близко не соответствует реальности.
– Кого вы убили, чтобы получить их? – бросил Аш.
Вазин только улыбнулся.
– Я никогда не находил необходимости убивать. Курица была украдена, потом отдана, чтобы получить надежный выезд из Польши. Взятка. Чтобы избежать гитлеровского холокоста. Но семья вора была послана в концлагеря и погибла там.
– Какой ужас, – прошептала Лайла.
– История пишется кровью, – просто ответил Вазин. – Человека, который взял яйцо и предал людей, всего лишь убедили продать его, если он не хочет разоблачения. Мов тоже связан с воровством. Фортуна благословила этих людей, но даже несколько последующих поколений не смогли смыть преступление. Кровь сказалась. Их судьба резко изменилась, когда единственный сын погиб в трагической аварии, а родителей попросили продать яйцо мне, чтобы избавиться от пятна на репутации.
161 
