Особенно,... 
12 
Ради бога, она ведь не девчонка-подросток, которая томится по капитану футбольной команды.
— Нечестно? Ты заговорила о честности? спросил Сэм, искренне удивленный. — Ты хочешь честности? Черт, Карен, между нами было нечто хорошее, и ты легко и просто разрушила это.
— Мне это вовсе не так просто далось, — сказала она, стараясь не замечать язвительности в его голосе и обвинения в его словах. Как он мог подумать, что ей легко было так поступить? Да это было самое тяжелое из того, что она когда-либо испытывала в жизни.
— Уверен, очень даже просто. Легко. Для тебя, — сказал он, резко подняв и опустив руки. Я помню твою поспешность. Ты выскочила за дверь с такой скоростью, будто боялась, что она тебя прихлопнет.
Правильно, подумала она. Все правильно.
Карен медленно миновала угол и отступила в маленький закуток перед ванной. Тогда она пулей вылетела из дома, стремясь закончить все это как можно быстрее. Она постаралась возвести между ними стену, но не хотела давать никаких объяснений. Она не была готова к разговору с Сэмом. А самое главное — не хотела дать ему шанс переубедить ее.
Карен безрассудно считала, что, если просто и бесповоротно порвет отношения, это будет легче для обоих. Ведь если предстоит ампутировать руку, то следует отрубить ее разом, а не отрезать по кусочку. Правда, тут-то речь не о руке…
Она не мигая смотрела в его блестящие глаза цвета виски, излучающие гнев и боль, — Я сделала то, что должна была сделать, сказала Карен, желая, чтобы ее голос звучал как можно тверже. Но откуда взяться твердости, если ее одолевали сомнения?
— Вот как ты считаешь, — прошептал Сэм, и от его проникновенного хрипловатого голоса жар искрами рассыпался по всем ее жилам.
Как часто ночами Карен слышала этот голос в темноте! О, с такими мыслями она явно не была в безопасности.
— Слушай, Сэм, — быстро сказала она, крепко держась одной рукой за дверь в ванную, мы заключили перемирие, помнишь? Ведь это была твоя идея.
Несколько долгих мгновений он строго смотрел на нее, потом провел обеими руками по своему лицу.
— Хорошо, — сказал он, кивнув, хотя она видела, чего ему стоила эта капитуляция. — Мы не будем воевать. Но мы будем разговаривать.
У Карен внезапно засосало под ложечкой.
Попав как в капкан в эту крошечную комнату мотеля, она не сможет долго избегать Сэма. И, посмотрев на его как будто вырезанные из камня черты, она поняла, что отношения между ними стали еще сложнее, чем были.
Он уперся руками в дверной косяк и наклонился к ней.
— Мы очутились здесь вместе, Карей. Убегать некуда, укрыться негде. И до того, как ураган закончится, мы с тобой поставим все точки над "i".
Этих слов оказалось достаточно, чтобы она пришла в себя. Ей никогда не нравилась его позиция: «Я морской пехотинец, и здесь приказываю я». Это не действовало на нее, когда они были вместе, и это, безусловно, не подействует сейчас, когда они расстались.
— Мы поговорим, — сказала Карен твердо, когда я буду готова к этому.
По ее тону было ясно, что это вряд ли случится.
— О да, — ответил он, — мы поговорим.
Диктатор — вот он кто. Настоящий диктатор.
Разве нет? Это то, что она должна постоянно помнить, сказала она себе. Вместо этого ее мысли вновь и вновь возвращались к его нежности, к минутам их близости, к его смеху. Если бы она побольше обращала внимания на его недостатки, возможно, ей легче было бы справиться с собой сейчас.
— Пропусти, сержант, — буркнула Карен, проходя в ванную. Она не намерена извиняться за свои чувства. И не намерена объяснять их Сэму. Сейчас по крайней мере.
Он положил руку на дверь, не давая ее закрыть:
— Что ты собираешься делать?
Карен отвела его руку.
— Я приму ванну, если позволит Господин Вселенной. — Она захлопнула тонкую дверь и задвинула символический запор. Этот запор не смог бы спасти и от десятилетнего, поэтому ей оставалось полагаться только на благородство Сэма. Она прислонилась к двери и уставилась на шелушащуюся зеленую краску потолка, не видя его. В памяти всплыл серебристый гроб, накрытый флагом, окруженный одетыми в черное людьми, и глаза затуманились слезами.
Крепко зажмурившись, она попыталась прогнать видение. Оно померкло, но Карен знала, что оно никогда окончательно не покинет ее.
Оно всегда будет с ней.
— Принимай ванну, Карен, — сказал Сэм. Но рано или поздно ты выйдешь оттуда. И я добьюсь правды.
12 
