Особенно,... 
26 
Аллегра не смогла удержаться от смеха. Она обнаружила, что не смеялась целую вечность.
— Она пила чай на открытой террасе в полном одиночестве, — добавил ее отец. — По-моему, это преступление. Такая красивая женщина не…
— Что ты имеешь в виду?
— Короля не было поблизости. Только она в шелковом халате.
— Папа! — возмутилась Аллегра. — Ты не можешь такое говорить.
— Что? Я не могу разговаривать с собственной дочерью?
— Ты не должен был флиртовать с королевой, — произнесла она шепотом, чтобы ее не услышал дворецкий. — Скажи мне, что ты не флиртовал с ней.
Алессандро прав. Ее семья кого угодно приведет в ужас.
— Я не делал ничего плохого, — ответил Бобби. — Мы выпили по чашке чая и немного поболтали. Она приятная женщина.
— Ты не должен никому об этом рассказывать, папа.
— Я рассказываю об этом не кому попало, а тебе! Ладно, дорогая, давай закругляться. Мне нужно ехать на собеседование.
— Собеседование?
— Я все тебе расскажу после. Обещаю.
Аллегру выводило из себя то, что она все узнает последней. Ей надоело торчать в четырех стенах, поэтому она обратилась к вошедшей в комнату горничной:
— Вы не могли бы распорядиться, чтобы мне подали машину?
В ответ девушка уставилась на нее широко распахнутыми глазами, и она добавила:
— Через пятнадцать минут.
— Вы сами сядете за руль или поедете с шофером?
Аллегра не решилась полностью нарушать дворцовые правила, поэтому ответила:
— С шофером. Мне хотелось бы немного осмотреть остров. Пожалуйста, никаких телохранителей, и пусть машина будет попроще.
Полчаса спустя она сидела в королевском автомобиле, едущем по извилистой горной дороге, и любовалась через тонированное окно живописными деревушками. Ей хотелось опустить стекло, вдохнуть запах трав и услышать голоса людей.
Когда машина остановилась на светофоре, Аллегра, открыв дверцу, ослепительно улыбнулась шоферу:
— Все, спасибо. Назад я сама доберусь.
Выбравшись из машины, она быстро вошла в ближайший магазин, пересекла торговый зал и, выйдя с другой стороны, очутилась на рынке. Ускоряя шаг, она оглянулась, надеясь, что бедняге не сильно влетит за то, что он отпустил ее одну. Убедившись, что он не следует за ней, она вдохнула полной грудью свежий воздух и почувствовала себя свободной. После долгих недель во дворце посещение кафе показалось ей настоящим праздником, несмотря на то что его владелец сразу узнал ее.
— Добро пожаловать, — тепло поприветствовал он ее и предложил занять любое свободное место.
Он так обрадовался почетной гостье, что поспешно закрыл кафе, позволив всем присутствующим остаться.
Аллегра выбрала фирменное блюдо — каноли с мороженым и орехом пеканом — и кофе латте с ванилью, вкуснее которого она никогда еще не пробовала. Она сидела одна и листала журнал. Посетители кафе отошли от потрясения, вызванного ее присутствием, и перестали на нее таращиться.
— Прошу прощения. — К ней подбежала молодая женщина, чтобы увести свою дочку, которая взяла из вазы на их столике цветы и протянула их Аллегре. — Я понимаю, что вы хотите уединения, — произнесла она на плохом английском.
— Они очень красивые, — ответила Аллегра, взяв букет. — Спасибо.
— Мы сейчас уйдем, чтобы вам не мешать. Знайте, что мы рады видеть вас здесь среди нас.
— Я тоже рада быть здесь.
Аллегра не покривила душой. Эти минуты свободы были для нее самыми счастливыми за все время ее нахождения на Сантине. После кафе она зашла в несколько сувенирных магазинов. Разумеется, она с самого начала знала, что ее одиночная прогулка будет короткой, поэтому, когда вышла из последнего магазина с пакетами в руке, ее нисколько не удивил большой черный автомобиль, поравнявшийся с ней. Ей даже удалось изобразить на лице улыбку, когда стекло опустилось и мрачный как туча Алекс скомандовал:
— Садись в машину.
— Прошу прощения?
— Не устраивай сцен, Аллегра.
Он подъехал к краю тротуара и остановился, но Аллегра продолжала идти. Тогда он открыл дверцу, выбрался из машины, догнал ее, заключил в объятия и коснулся губами ее губ. Этот поцелуй был не что иное, как игра на публику.
— Немедленно садись в машину. Когда мы вернемся во дворец, я серьезно с тобой поговорю, — произнес он холодным суровым тоном.
— Я не хочу возвращаться во дворец. Я хочу еще погулять.
26 
