Особенно,... 
65 
— Лара? — с нажимом спрашивает он.
Раз уж я здесь, отступать поздно. Это как прыжок в воду. Зажмурься посильнее, задержи дыхание — и ныряй!
— На прошлой неделе я ездила в дом престарелых двоюродной бабушки Сэди, — выпаливаю я. — Оказывается, недавно ее навещал какой-то Чарльз Риз, как две капли похожий на вас, в общем, я ничего не поняла, поэтому приехала спросить.
Я перевожу дыхание. Дядя Билл смотрит на меня так, словно я отплясываю перед ним в юбке из пальмовых листьев.
— Господи Иисусе, — бормочет он. — Ты так и не выкинула из головы это якобы убийство? И за этим ты приехала?.. — Он тянется к телефону.
— Все не так просто. — Губы дрожат, но я заставляю себя продолжать. — Речь не об убийстве. Я поехала туда из чувства вины… ведь никто из нас ею не интересовался. В смысле, пока она была жива. А там мне рассказали про другого посетителя, и он был как две капли воды похож на вас, вот я и хочу узнать. Ничего больше… Просто узнать.
Прекращаю бормотать и слышу, как стучит мое сердце. Дядя Билл медленно опускает телефонную трубку и пристально смотрит на меня. Видимо, прикидывает, связываться со мной или не стоит.
— Похоже, у нас обоих были причины туда поехать. Ты права. Я был у Сэди.
Я чуть не подпрыгиваю. Ух ты! С первого выстрела — и сразу в яблочко! Может, мне стать частным детективом?
— Но почему под именем Чарльза Риза?
— Лара, — объясняет он с безграничным терпением, — я знаменитость. Я не могу посвящать всех и каждого в свою частную жизнь. Благотворительность, посещение больниц… — он разводит руками, — я пользуюсь псевдонимом ради удобства. Представь, какая поднимется шумиха, если пронюхают о моем визите к старушке. — Он дружелюбно подмигивает мне, и я помимо воли улыбаюсь в ответ.
В отсутствии здравого смысла его не упрекнешь. Дядя Билл даст фору любой рок-звезде. Поневоле станешь прятаться за псевдонимом.
— Но почему же вы нас не предупредили? И во время похорон сказали, что никогда не посещали тетю Сэди.
— Так вышло. И у меня были на то причины. Я не хотел ставить вас в неловкое положение, вы-то к ней не приходили. Твой отец мог обидеться. Он такой… нервный.
Нервный? Мой папа?
— Да нет, вовсе он не нервный, — защищаю я отца.
— Конечно-конечно, — торопливо соглашается дядя Билл, — я так ценю его. Нелегко быть старшим братом Билла Лингтона. Поневоле посочувствуешь.
Тут с ним сложно не согласиться. Прав во всем. Непросто быть братом такой мерзкой свиньи, как Билл Лингтон.
Зачем я только улыбнулась ему! И почему улыбки нельзя забирать обратно?
— Не надо сочувствовать папе, — я стараюсь сохранить вежливость, — он прекрасно справляется. И все у него в порядке.
— Я, кстати, использую его в качестве примера на моих семинарах, — задумчиво говорит дядя Билл. — Два брата. Росли вместе. Получили одинаковое образование. Но один из них действительно хотел преуспеть. У одного из них была мечта.
Он что, репетирует текст для нового рекламного ролика? Ну и самодовольство. С чего он взял, что каждый мечтает стать Биллом Лингтоном? И любоваться на собственную физиономию в любой точке земного шара, где продают кофе?
— Что ж, Лара, — вздыхает он, — хорошо, что ты заскочила. Сара проводит тебя…
И это все? Аудиенция закончена? Я и заикнуться не успела об ожерелье.
— Еще только одну минутку, — говорю я поспешно.
— Лара…
— Всего одну, обещаю! Когда вы были у Сэди…
— Ну? — Он бросает взгляд на часы и утыкается в смартфон.
Боже. Как же его спросить?
— Не попадалось ли вам… — мнусь я, — по чистой случайности… может быть, вы ненароком прихватили длинное ожерелье со стеклянными бусинами и подвеской в виде стрекозы?
Я жду еще одного недоумевающего взгляда или презрительной реплики. Но он замирает, потом медленно поднимает голову. В глазах злость и настороженность.
Никогда не видела его таким. Он наверняка знает об ожерелье. Знает!
Но уже в следующий миг он становится прежним дядюшкой Биллом, самодовольным и улыбчивым.
— Ожерелье? — Он опять стучит по смартфону. — У Сэди?
Что происходит? Он точно знает, о чем речь. Почему же прикидывается дураком?
— Да, старинное украшение, вот пытаюсь его найти, — говорю я небрежно. — Сестры в доме престарелых никак не могут его отыскать… — Не спускаю глаз с лица дяди, оно абсолютно непроницаемо.
65 
