32 
После того, как сотрудники обеих компаний, обмениваясь любезностями, покинули переговорную, Айвен предложил:
— Поедем куда-нибудь пообедаем?
— С удовольствием. — Джемма, казалось, готова была ехать с ним хоть на край света.
На сей раз Айвен выбрал небольшой ресторан на Хай-стрит. Машины по этой улице — историческому центру города — не ездили, пришлось оставить «мерседес» в паре кварталов, но пешая прогулка пошла только на пользу. Стоял чудесный день, откуда-то доносились звуки волынки, торговцы сувенирами весело зазывали туристов. По улице расхаживал зазывала в килте, приглашая посетить «лучший магазин подарков в городе».
— Я читала, что Инвернесс считается родиной овсянки, виски и волынки, — сообщила Джемма, усаживаясь за столик.
— Вполне возможно. Традиции здесь очень сильны.
— То есть если вдруг ночью под окнами дома кто-то заиграет на волынке, соседи не станут ругаться, а наоборот, будут наслаждаться чудесной музыкой и благодарить исполнителя? — хитро прищурилась Джемма.
— Э-э… вряд ли, — улыбнулся Айвен. — Сила традиций не настолько велика.
Они сделали заказ. Джемма с интересом оглядывалась — горели маленькие свечи на столах, пахло чем-то пряным и очень вкусным.
— Здесь так мило. Да?
— Джемма, — сказал Айвен, — я хочу поговорить с тобой об одной важной вещи.
Она засмеялась.
— Я вся внимание.
— Пожалуйста, Джемма, это и вправду важно.
Что-то в его голосе заставило Джемму посерьезнеть. Она сложила ладони домиком.
— Я слушаю тебя.
— Мы с тобой договорились выяснить все факты друг о друге, чтобы в дальнейшем у нас не возникало неловких ситуаций. Так вот, я хотел бы рассказать тебе кое-что о себе. Достаточно важное.
— Ты женат? — спросила Джемма первое, что пришло ей в голову.
— Конечно нет, я не женат. Неужели ты думаешь, что в этом я бы не сознался? Правда, я очень хотел бы жениться… на одной женщине. Но позволь, я начну оттуда, откуда следует начинать, — с начала.
— Ладно, — улыбнулась она.
Айвен попытался собраться с мыслями. Как же ей все объяснить так, чтобы ненароком не обидеть? В плане словесных конструкций он точно недалеко ушел от тех фермеров, за одного их которых Джемма его раньше принимала…
— Я хотел бы рассказать о своей семье. Наш род — род Лавдаун — очень древний. Я — один из прямых потомков Георга Третьего.
— Ты — аристократ? — Джемма, казалось, была впечатлена. — Да, я могла бы догадаться раньше, твоя внешность, да и фамильные картины… Ты — титулованная особа! Надо же!
— Мое полное имя — Айвен Эдвард Маунтир МакРуанн, граф Лавдаун.
— О боже! — Джемма была шокирована. — Ты — граф? Владелица нашей корпорации, Миранда Деверил, недавно вышла замуж за Эварда Морвеллана, графа Мередит. Вот уж кто аристократ до мозга костей, мне в его присутствии хочется встать навытяжку и отвечать: «Да, сэр, нет, сэр, слушаюсь, сэр!». Наверное, это инстинкт, переданный поколениями предков. В моем генеалогическом древе аристократов не случилось. А вот горничные наверняка были. Или дворецкие. Или кто-нибудь еще… — Джемма помолчала. — Но Миранда с графом Мередит — идеальная пара. Видел бы ты их свадьбу…
— Да, я читал об этом в газетах, — натянуто улыбнулся Айвен. — На этот брак высочайшее позволение не требовалось. Просто аристократам в этом смысле легче жить.
— Что ты хочешь этим сказать? — подозрительно спросила Джемма. — Что значит — «просто аристократам»? Бывают еще сложные аристократы?
— То, что я, будучи потомком Георга Третьего, нахожусь во втором десятке особ, имеющих право наследования английского престола, делает меня «сложным аристократом». Я старший в роду. Королева может не дать разрешения на морганатический брак. У Виндзоров полно проблем, и они не хотят терять ни одного из претендентов на престол. Граф Мередит в этом плане свободен, он Виндзорам не родственник. Не суть. Вряд ли ситуация когда-нибудь сложится настолько печально, что мне придется задумываться об опасности вдруг стать Его Величеством, Королем Англии, Шотландии и прочее. И, тем не менее, титул налагает на меня определенные права… и определенные обязанности тоже, к сожалению.
Айвен сделал паузу. Джемма все еще недоумевающе смотрела на него — не могла сообразить, к чему он ведет. Пришлось идти напролом.
— Джемма, я бы очень хотел, чтобы ты стала моей женой. Погоди, не говори ничего, я еще не закончил. Я боюсь, что перспектива этого брака не слишком обрадует моих дорогих родственников Виндзоров, и самое главное — королеву Елизавету, которая имеет право решать. Я должен заботиться о том, чтобы наш род был чист, и жениться на девушке из аристократической семьи. Это иллюзия, что сословные предрассудки отошли в прошлое. Среди аристократии они очень сильны. К сожалению.
32 
