33 
— Простите, что испугал вас, Марсия, — извинился он. — Что за роман вы с таким интересом читаете?
— Новый роман Джасмин Френч, — ответила Марсия, протягивая ему книгу.
Он равнодушно посмотрел на книгу и сел на стул рядом с Марсией.
— Я хочу показать вам эти бумаги, чтобы вы знали свои возможности.
Малколм определил жене довольно скромное содержание, но Марсии оно показалось целым состоянием. Она даже стала горячо протестовать против такой щедрости, но потом успокоилась: это ведь ненадолго. Скоро они разойдутся, и Малколму не надо будет содержать ее. Поэтому Марсия с самым серьезным видом поблагодарила его, а когда вечером выписывала свой первый чек, ей показалось, что это самый значительный момент в ее новой жизни.
Несколько последующих дней прошли без особых событий. Марсия была полностью занята примеркой и покупкой твидовых костюмов для деревни и встречалась с мужем только за ленчем и ужином.
Дважды они побывали в театре, а в остальные вечера сразу после ужина довольно рано расходились по своим комнатам.
Марсия не имела представления о том, что муж думает о ней, и о той новой странной ситуации, которая невольно сложилась после того, как он предложил ей ехать вместе с ним в поместье. Его же, казалось, это мало заботило.
Порой Малколм словно не замечал ее существования и, не видя ее, совсем забывал о ней. Когда же они были вместе и он вынужден был говорить с ней, чувствовалось, что он делает это просто из вежливости, не более того.
Если бы Марсия не привыкла к одиночеству, она, видимо, была бы несчастлива. А так она сама находила себе занятия, не предъявляя особых требований к будущему и не ожидая от него слишком многого. Вполне довольная тем, как проходят дни, она не задавалась вопросами и не проявляла любопытства.
Малколм же пока не пытался анализировать свои поступки. Состояние гнева и протеста, толкнувшее его жениться на Марсии, и намерение бросать вызов своей беспощадной судьбе не покидало его. Так что он не склонен был к самоанализу и к тому, чтобы заставлять себя в чем-то признаваться или каяться.
После многих лет самоконтроля он умел справляться со своими мыслями и чувствами, и теперь ему вполне удавалось жить, пряча в себе горечь против всего мира, и при этом казаться решительным и спокойным.
Собственная сдержанность нравилась и льстила ему. Он даже получал садистское удовольствие от резкости своей речи и от того, как это действует на собеседников, заставляя их быть с ним столь же сдержанными и немногословными.
Он видел, как от его холодного, почти презрительного взгляда исчезает с их лиц приветливая улыбка и появляется уверенность, что перед ними человек, с которым у них не может быть ничего общего.
Холодностью своей он поразил и адвокатов, попытавшихся было поздравить его с женитьбой и полученным наследством.
Малколм никогда не думал, что может стать наследником дяди. Лорду было всего шестьдесят пять, он был здоров и жить бы мог еще долгие годы. Его старший сын Джон, почти сверстник Малколма, недавно женился и вполне мог бы родить наследника. У лорда был еще младший сын, который и вовсе делал нереальной перспективу того, что Малколм может стать наследником. Но младший сын лорда Грейлинга погиб в Африке от лихорадки, оставив вдову и двух маленьких дочерей.
Несчастье с лордом Грейлингом и его старшим сыном произошло, когда они возвращались из Лондона домой, в свое поместье. Первую часть пути машину вел шофер, но в тридцати милях от поместья за руль сел Джон, и все поменялись местами — лорд сел впереди, рядом с сыном, а шофер — на заднее сиденье.
Опускались сумерки, и начался проливной дождь, сделавший дорогу скользкой. Путь пролегал через довольно пустынную местность, и Джон увеличил скорость, объяснив отцу, что, хотя машине уже десять лет, она идет, как новенькая, и он готов проверить, что из нее можно выжать.
Шофер, давая показания, сказал:
— Мистер Джон — опытный водитель, но любил быструю езду.
Казалось, опасность ниоткуда не грозила, шоссе было пусто, поворотов на этом отрезке нет. Джон хорошо знал дорогу, да и любой автомобилист чувствовал бы себя на ней в безопасности и не устоял бы перед искушением дать полный газ.
Но для зверей и животных законы не писаны. Как только Джон увеличил скорость и стрелка спидометра показала девяносто миль в час, овца с двумя ягнятами неторопливо вышла на шоссе. Джон попытался притормозить, и в этот момент машина врезалась в телеграфный столб.
33 
