Последние отзывы

  10  

Несколько минут гимнастики перед раскрытой дверью веранды. Затем он занялся своим гардеробом — выбрал костюм потемней, потому что сегодня в первой половине дня ему придется побывать в академии. На днях его избрали членом ученого совета Института археологии, и по этому случаю его коллеги решили вместе с друзьями из отдела византологии собраться в институтском конференц-зале и скромненько отметить это событие. Шумных торжеств с речами, тостами и прочих церемоний он не любил — он чувствовал себя в их суете более одиноким, чем Робинзон на необитаемом острове. Но надо было идти, надо было идти, чтобы не огорчить друзей, чтобы те, кому по душе речи, здравицы и тосты, могли вволю повеселиться.

Итак, день начался хорошо, и не было никаких признаков, что к концу его все сложится совсем по-другому.

Девушка в голубой косынке, зрелая рожь цвета тусклого золота, посвистывание дрозда, утреннее солнце в зеленом наряде листвы — все это радовало и веселило даже Аввакума, закоренелого холостяка, сумевшего к тридцати шести годам стать скептиком, все это веселило даже его, этого неутомимого искателя вполне современных шпионов и захороненных с незапамятных времен в земле древностей.

Он любил порядок — все должно быть на своем месте и все должно начинаться в свое время. И для того, чтобы обнаружить древний фракийский могильник, и для того, чтобы раскопать тщательно законспирированного иностранного агента, плетущего нити организованного заговора, требуется строгий порядок, строгий план, который выполнялся бы последовательно, пункт за пунктом — от «а» до «я». В этой его приверженности к педантичному порядку сказывались, несомненно, и старые холостяцкие привычки.

Под номером первым в его сегодняшнем распорядке значилось посещение Сали. Вот уже несколько лет он чистит свои ботинки в «салоне» Сали, на площади, где трамвай, идущий на Лозенец, делает круг.

Пока Сали был занят первым ботинком, Аввакум по привычке уставился на окна противоположных домов, чьи фасады ранним утром были похожи на улыбающиеся девичьи лица. Но дольше всего взгляд его задержался на доме с красным балконом — когда-то в нем жила Сия, лаборантка парфюмерной фабрики. Когда они целовались, от нее так пахло лавандой! Она вышла бы тогда за него замуж, если бы он ее не рассердил, не обидел или кто его знает, что он еще такое сделал своим внезапным отъездом «в одно место», не предупредив ее. «Одним местом» были Родопы, в то время надо было выручать из беды момчиловского учителя Методия, увязшего по уши в отвратительной истории, связанной с похищением секретных документов у военных геологов. Методий не имел к этой истории ровно никакого отношения, тем не менее на основании «очевидных» доказательств, ему на шею уже накинули было веревку, и петля неумолимо затягивалась. Уже не дни, а часы и минуты решали его судьбу. Поэтому Аввакуму пришлось поторопиться и уехать без предупреждения — надо было внезапно нагрянуть в те дикие ущелья, в лесное Момчилово царство. А Сия взяла да и рассердилась на него. Она придерживалась своей логики. Раз есть поцелуи, значит, должно быть и уведомление: уезжаю, мол, на два, на три месяца по работе, по делам службы, так что имей в виду. Когда он вернулся из Родоп, Сия уже дружила с инженером завода электроприборов… Не стало столь милого его сердцу запаха лаванды. Однако учитель был спасен. Он снова мог учить грамоте момчиловских ребят, собирать минералы для школьной коллекции и, согревшись лютой момчиловской ракией, охотиться в зимнюю пору со своим стареньким ружьем на волков. И сознание этого было куда существеннее, куда приятнее того упоительного аромата! Так что не стоит печально улыбаться этому балкону. Старая история, с тех пор столько воды утекло!

— Сали, почему я не вижу цветка?

Сали вздыхает и стучит щеткой по подставке: второй ботинок, пожалуйста!

— Так где же твой цветок, Сали?

У него всегда был за ухом цветок.

Парень пожимает плечами. Чего только не бывает на белом свете! Кто станет заботиться о каком-то цветке, если в доме благие надежды покидают сердца людей, как дым печную трубу? Родители так надеялись, что и из их семьи кто-нибудь да выйдет в люди, и все надежды были на меньшого, на его братишку. Надеялись, что поступит он в электротехнический техникум, а потом, бог милостив, если парню повезет… А как же иначе, что же, по-вашему, Хасан и Фатьма не способны дать государству инженера?

Старики радовались, лелеяли надежду, словно настурции под окнами своего домика. Готовясь к экзаменам, Али корпел, корпел и, наконец, взмолился: «Аман!» Никак не может он разобраться в тройном правиле арифметики. Для него эти ужасные задачи — что темный лес. Не умеешь решать задачи, так и на экзамены нечего соваться. Раз не способен задачку решить, прощай техникум — вешай на плечо ящик с ваксой и принимайся за прежнее дело. Оставила надежда белый домишко, вылетела в трубу, завяли под окнами настурции.

  10