Последние отзывы

  63  

Какое это имело значение? Разве это вообще могло иметь какое-то значение? Шина задавала себе этот вопрос снова.

Завтра она уезжает. Она навсегда освободится от всех этих недобрых, лицемерных людей и их интриг. Через несколько лет они станут лишь призраками в глубине ее сознания, воспоминаниями, которые, возможно, будут забавлять ее долгими зимними вечерами, когда больше нечем будет заняться.

Она пыталась представить себе, обрадуется ли отец встрече с ней. Вряд ли. Он не был к ней душевно привязан, Шина хорошо знала это. Его сердце и все доброе и нежное, что было в нем, исчезло вместе со смертью матери Шины. Сейчас в его сердце остался лишь патриотизм, любовь к родной Шотландии, желание избавить свою страну от вероломных завоевателей, которые уничтожали не только ее замки и крепости, но также и истребляли мужское население.

Никто не встретит ее дома, думала Шина, но по крайней мере ей не придется притворяться. Она сможет сидеть в саду и мечтать о герцоге; она сможет гулять по вересковым полям и громко, вслух выкрикивать его имя, и никто не услышит ее, кроме куропаток и чаек, прилетающих с моря, и никто никогда не узнает о ее истинных чувствах. Очень скоро герцог де Сальвуар даже не вспомнит простую шотландскую девушку, которой когда-то разбил сердце.

Вернувшаяся Мэгги подошла к двери, держа в руках платье. На ее лице была написана тревога.

— Кажется, паж решил, что ваш отказ оскорбит его госпожу, — заявила она.

— Завтра мы уедем, — ответила Шина.

— Ах, хоть это утешает, — вздохнула Мэгги.

Из-под комода она вытащила большой дорожный сундук. Он явно видал лучшие виды, и ему также сильно досталось во время изнурительного морского путешествия, но Мэгги дотронулась до него так, как будто это был ее старый надежный друг.

— Поторопись, Мэгги, — не выдержала Шина.

Вместо ответа Мэгги опустилась на пятки и вопрошающе посмотрела на свою хозяйку.

— Что вас тревожит, мистрисс Шина? — спросила она. — Что-то случилось, я это хорошо вижу. Ответьте мне! Я ведь не слепая. Вы чем-то сильно расстроены.

Немного помолчав, она затем снова настойчиво спросила:

— Так что это за вести, которые вы получили? Они точно из дома? Или что-то расстроило вас здесь, при дворе?

— Ты права, — сказала Шина усталым голосом. — Меня кое-что расстроило здесь. Но, Мэгги, я не могу об этом говорить, не сейчас. Возможно, позже, когда мы уедем, когда все будет позади.

Неожиданно ее голос оборвался. Сможет ли она смириться с мыслью, что никогда его больше не увидит, не услышит его голоса, не испытает сладостную дрожь от его приближения?

В ее глазах было столько страдания, что Мэгги поспешно отвела взгляд.

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, — угрюмо заметила она.

В дверь постучали, но прежде чем Мэгги успела подняться, дверь открылась и комнату озарило сияющее великолепие. Это была графиня Рене де Пуге, в изумрудно-зеленом атласном платье, украшенном бриллиантами и жемчугом. На ее шее и запястьях сверкали такие же украшения из драгоценных камней.

Графиня величественно проследовала до середины комнаты, и Шина увидела, что за ней следует паж с тем же самым белым платьем, которое ему только что вернула Мэгги.

— Мистрисс Маккрэгган, — начала графиня резким тоном. — Несколькими минутами ранее я отправила к вам пажа с приглашением от Ее Величества королевы Екатерины. Он вернулся и сообщил, что у вас легкое недомогание. Но мне кажется, что с вами все в порядке.

— Прошу простить меня, Ваша светлость, — сказала Шина, пытаясь сохранять достоинство. — Я не больна, но у меня нет желания веселиться, и мне бы не хотелось, чтобы мое плохое настроение передалось Ее Величеству.

— Ее Величество сами решат, что передастся, а что нет, — резко ответила графиня. — Вы совсем недавно при дворе, сударыня, и поэтому, полагаю, ваш поступок вполне можно простить. Однако приглашения, подобные тому, которое вы только что получили, никогда не отвергаются.

В ее голосе слышалось столько величавого презрения, что Шина невольно начала нервно оправдываться.

— Мне жаль… мне очень жаль… — промолвила она, но графиня бесцеремонно перебила ее властным тоном:

— Вы действительно должны испытывать сожаление. Я не привыкла, госпожа Маккрэгган, разъяснять суть приглашений Ее Величества, особенно тем, кто прибыл во Францию из других стран и живет здесь в качестве гостей короля.

Шина слегка вздохнула.

  63