Лёгкий, ненавязчивый романчик 
75 
Он поклонился, надел шляпу и ушел, оставив ее ошарашенную, онемевшую, задохнувшуюся от возмущения.
«Этому никогда не бывать!» — хотела она крикнуть вслед, но слова застряли у нее в горле.
Дрожащая рука Сары потянулась к перу. Сообщить о дерзости управляющего отцу? Она была уверена в том, что он немедленно уволит Фоера. Да, надо немедленно написать, как он себя вел! И вдруг она замерла. Не она ли всего лишь минуту назад уговаривала управляющего не уходить!
Вспомнив взгляд Фоера, Сара поежилась. Она никогда не думала о нем как о мужчине и ей не приходило в голову, что он может видеть в ней женщину. Хотя едва ли это было так. Она видела в его глазах и слышала в его словах только холодный расчет.
Сара твердо решила: как только отец или Юджин приедут в отпуск, она немедленно расскажет им о поведении Фоера. Лучше остаться старой девой, чем выйти замуж за собственного работника!
Она вспомнила о Джейке Китинге. Этот человек оскорбил ее чувства, его поведение заставило ее разочароваться в представителях сильного пола.
Когда Сара думала о мулатке, в связи с которой состоял Джейк, ее губы кривились в презрительной и горькой усмешке. Вот что на самом деле нужно мужчинам!
Сара отправила Лилу обратно на плантацию и больше не видела ее и не желала видеть. Пусть эта девушка утонет в огромном черном болоте, канет в безликой массе рабов! Рано или поздно она поймет главное: Джейк Китинг никогда не вернется за ней.
Сара закуталась в шаль и спустилась вниз. Ей захотелось узнать, что делается на кухне.
Оттуда доносились голоса и взрывы смеха. Смеялись ли негры так до войны?
Сара открыла дверь. В помещении было душно, от кухонной плиты шел жар. Бесс готовила пирожки с рубленым мясом, жареных цыплят и картофельный салат, громко переговариваясь с Арчи, который сидел за столом и щелкал орехи.
После отъезда мистера Уильяма и его сына работы у лакея значительно поубавилось, и все же несколькими днями раньше Сара непременно сделала бы ему замечание. Сейчас она промолчала, ибо к ней пришло понимание некоторых вещей, вернее не пришло, а нахлынуло, накрыло неприятной холодной волной.
Негров было много, а она — одна. Внезапно ее душу объял страх, как если б она узнала, что ад находится не под землей, а за соседней дверью.
Бесс и Арчи замолчали и молчали до тех пор, пока она не вышла из кухни, так же, как и они, не промолвив ни единого слова.
Сара вернулась наверх, села за стол и смотрела в недописанное письмо, в котором не было ни слова правды, ибо на самом деле в ее душе звучали печальные, потерянные слова.
Каким-то образом щупальца войны, которая, казалось, шла где-то далеко, сумели дотянуться до имения. Темра больше не была убежищем, тихой гаванью, крепостью и опорой. Потихоньку она превращалась в бремя, в капризное дитя, с которым трудно сладить.
Повинуясь неожиданному порыву, Сара схватила лист, скомкала его, бросила на пол и закрыла лицо руками.
Полная луна стояла прямо над головой, и небо отсвечивало серебром. Сквозь дым костра были видны силуэты танцующих: грациозные изгибы женских тел и мощные торсы мужчин. Лила не принимала участие в танцах, но ей нравилось смотреть на тех, кто самозабвенно предавал душу и тело чудесным ритмам, создававшим иллюзию свободы.
Она сидела на траве, аккуратно подвернув пеструю, как лоскутное одеяло, юбку. Пламя костра трепетало на ветру, листья деревьев блестели в лунном свете, будто покрытые изморозью.
Большой котел был полон тушеных овощей, на чугунных сковородах жарились кукурузные оладьи и куски тыквы. Один из рабов притащил банку с черной патокой — любимым лакомством негров.
Пока одни танцевали, другие вели неторопливый разговор. Негры могли узнавать о событиях гораздо раньше своих хозяев — благодаря особой системе сообщения, недоступной белым людям. Другое дело, они далеко не всегда знали, как правильно истолковать ту или иную новость. Сейчас все понимали, что мир стоит на пороге каких-то больших событий, но хороших или плохих — бог весть!
Кое-кто из рабов предпочел убежать, но большинство полевых работников оставалось на месте. Они не были привязаны к хозяевам или к земле. Они просто не знали, куда идти.
Хотя рабы боялись Фоера, который время от времени объезжал плантацию, все же они во многом оказались предоставленными самим себе. Чаще устраивали праздники, громче смеялись, подолгу засиживались возле общего костра.
75 
