Последние отзывы

  84  

— Правду? Вы сами часто ее говорите? — поинтересовался доктор Брин.

Руби моргнула.

— Почти никогда.

— Тогда откуда столь сильная жажда истины?

Руби тайно вздохнула. В глубине души она понимала, что натворила, хотя и не хотела этого показывать. Словно хищная птица, она напала на беспомощную добычу, впилась в нее мощными когтями и уничтожила. Просто так, ни за что.

Однако она скорее умерла бы, чем призналась, что ее гложет чувство вины, а потому небрежно произнесла:

— Мне кажется, неправильно скрывать от больных все, даже то, как их на самом деле зовут. Я имею в виду все ту же мисс О’Келли.

— Мисс Хоуп, вы не видели, какой она сюда попала. Я добился с ней больших успехов, а вы все испортили.

Руби приподняла брови.

— Успехов?

— Она хорошо себя чувствовала, — ответил доктор Брин, игнорируя иронию.

— Вы добились того, что она ничего о себе не помнила, ни к чему не стремилась, ничего не хотела. И это вы называете хорошим самочувствием?

— В ее случае — да. Одно время в ее жизни были только Naht und Nebel^[13], хотя едва ли это вам о чем-то говорит. Потом она понемногу научилась радоваться зелени в парке, солнечному свету, теплу. Когда я назвал ее «Бриджит»^[14], просто потому, что она ирландка, она впервые ожила, повернула ко мне лицо, посмотрела на меня. Потому с тех пор я и звал ее так.

— Она не была самой собой, — упрямо заявила Руби.

— Боюсь, она никогда уже ею не станет.

Руби в волнении сжала пальцы.

— Что с ней сейчас?

— У нее тяжелая горячка, которая, боюсь, повлечет за собой полное безумие. Если ей вообще удастся выжить.

Пытаясь скрыть волнение, Руби пожала плечами.

— Она казалась вполне здоровой.

Доктор Брин печально улыбнулся.

— Вот видите: именно это я и называю улучшением. Мисс О’Келли относится к числу пациенток, которые едва ли когда-нибудь смогут отсюда выйти, потому моя задача сделать их пребывание в госпитале если не счастливым, то терпимым.

Айрин открыла глаза и с трудом подняла руку, чтобы откинуть со лба влажные волосы. Собственное тело казалось ей удивительно тяжелым, хотя она весила очень мало. Несмотря на это, ее душа была полна внутренней энергии, а мозг работал удивительно четко; едва очнувшись, она испытывала стойкое ощущение, будто заново родилась.

Подошла сестра и напоила больную, после чего помогла ей переменить пропитанную липким потом рубашку.

Сорочка, в которую облачили Айрин, была старой, пожелтевшей от плохой стирки. Она застегивалась сзади на пуговицы; пока сиделка возилась с ними, вошла другая сестра, помоложе, и спросила, глядя на больную так, словно та не могла ни услышать, ни понять ее слов:

— Как она?

— Вроде выкарабкалась. Кто бы мог подумать? Смотри, уже садится!

Айрин хорошо понимала, что не должна давать выход эмоциям. Она притворилась безучастной и слушала, о чем говорят сестры.

— Иногда мне кажется, что мы такие же пленницы нашего заведения, как эти несчастные, и что я была бы куда нужнее в госпитале для раненых, чем здесь, — с сожалением произнесла молодая сестра, а ее товарка ответила:

— Я не хочу иметь дела с тем, что связано с войной. Я привыкла к стонам душевнобольных, но не к виду кровавых ран. По крайней мере, здесь, в Саванне, я чувствую себя в безопасности.

— Война скоро закончится. Наша армия куда сильнее армии янки!

— Об этом без конца пишут в газетах, тем не менее бои продолжаются, а из-за этой проклятой блокады мы кормим больных все хуже и хуже.

— Большинству из них все равно, что им дают!

Из этого разговора Айрин узнала, что госпиталь находится в Саванне (она смутно помнила название такого города) и что в стране началась война. Она не имела понятия, сколько лет провела в лечебнице и какой сейчас год.

Нужно было как можно скорее поговорить с доктором Брином!

Вместе с тем Айрин испытывала нерешительность. Несмотря на улыбчивость и приятную внешность, этот человек внушал ей необъяснимый страх. Как сделать так, чтобы он ей поверил?

Через несколько дней, к безмерному удивлению сестер, она встала на ноги, и ее вернули в прежнюю палату. Руби исчезла, ее койка стояла пустая.

Айрин выждала момент, когда персонала не было ни в палате, ни в коридоре, и отправилась на поиски доктора Брина.

Она не хотела говорить с ним во время обхода, при других больных: разговор был слишком серьезным и важным, он требовал уединения с глазу на глаз.

  84