110 
Долгая пауза.
– Сейчас поговорим. Наедине.
– Давай я спущусь к тебе.
– Нет, Сирил, – упрямо сказала Алиса. – Оставайся на месте. Я уже иду.
И дала отбой. Я положил трубку, посмотрел на свой свадебный наряд, разбросанный по полу. Через минуту-другую появится Алиса. А следом нагрянет толпа народу, узнавшего о представлении на балконе. И я сделал первое, что пришло в голову. Накинул одежду, лежавшую в чемодане для свадебного путешествия. Из сумки взял только паспорт и бумажник. Нахлобучил шляпу. Глянул на обручальное кольцо, но так и оставил его на тумбочке. Выйдя из комнаты, я свернул не к лестнице, а к служебному лифту, которым доставляли заказы в номера.
Двери лифта почти сомкнулись, когда в конце коридора белым облаком мелькнуло подвенечное платье Алисы. Кабина тихо опустила меня в недра здания, и через служебный вход я выбрался на Килдар-стрит. Толпа зевак глазела на последний этаж отеля, надеясь вновь увидеть чокнутого голого мужика. Одна половина зрителей желала ему спасения, другая рассчитывала увидеть его прыжок.
Я прекрасно сознавал, что здесь мне делать нечего. Оставалось лишь последовать собственному пожеланию и пропасть пропадом.
Часть вторая
Изгнание
1980
В архив
У реки Амстел
Уличную свару я увидел издалека. Бугаю в тяжелом пальто с меховым воротником и чуднóй охотничьей шляпе из серого твида, явно знававшей лучшие времена, противостоял тщедушный парнишка в джинсах, белой футболке и синей куртке. Он орал и размахивал руками, все больше накаляясь. Мужик отвечал сдержанно, хотя весьма угрожающе. Потом парень кинулся бежать, но бугай быстро его нагнал, схватил за шкирку и, пригвоздив к стене дома, крепко саданул кулаком под дых. Мальчишка рухнул на мокрый тротуар и свернулся клубком, укрываясь от новых ударов. Его вырвало. Мужик вздернул парня на ноги, что-то прошептал ему и грубо оттолкнул от себя. Парень упал в рвотную лужу, а его обидчик скрылся в темноте. Все это время я держался поодаль, не желая встревать в уличную драку, но теперь поспешно подошел к мальчишке. Он увидел меня, и на заплаканном лице отразился испуг. Ему было лет пятнадцать, не больше.
– Как ты? – Я протянул ему руку, но он вздрогнул, словно ожидая удара, и вжался в стену. – Помощь нужна?
Мальчишка помотал головой, с трудом поднялся и, держась за живот, поковылял в сторону Амстела. Я проводил его взглядом, а когда он свернул за угол, открыл дверь своей квартиры и вошел внутрь. Весь инцидент длился не больше двух минут, и вскоре я о нем забыл, уже не думая о том, что стало причиной потасовки и куда направился парень.
Выбираясь из дерьма
Удивительно, но до Амстердама я вообще не садился на велосипед.
Наверное, зрелище, когда мужчина тридцати с лишним лет, оседлав двухколесную машину, виляет по дорожкам парка Вондела, а следом за ним бежит человек, готовый в случае падения его подхватить, напоминало фильмы Чарли Чаплина, но именно так я проводил свои выходные летом 1980 года. После того как я устроил массовую аварию возле Рейксмузеума и чуть не угодил под трамвай на Фредериксплейн, мне посоветовали пройти курс обучения и сдать на права, с чем успешно справлялись семиклассники. Трижды завалив экзамен, я установил рекорд, о чем мне поведал обескураженный инструктор, а после особенно неудачного столкновения с фонарным столбом мне заштопали правую коленку, но я таки получил права и был опасливо выпущен в свободное, так сказать, плавание.
Вскоре я исполнил свое первое большое соло на велосипеде – полуторачасовую поездку в Нарден, где предполагалось мое знакомство с Арьяном и Эддой, родителями Бастиана. Сам он после работы должен был приехать из Утрехта поездом и обещал прибыть пораньше, дабы представить меня родным. Добравшись до места быстрее, чем рассчитывал, я занервничал. Мне еще не доводилось знакомиться с родителями друга, и я не знал правил поведения в такой ситуации. Если б я все еще общался с Чарльзом, моим единственным ныне живущим (как я надеялся) родственником, он бы вряд ли одобрил эту затею.
По дороге сплошь в рытвинах и ухабах я петлял к ферме Ван ден Бергов, когда ко мне подлетели, заходясь лаем, две собаки, и было непонятно, обрадовало их мое появление или прогневило. Вообще-то я люблю собак, но свою никогда не заводил, а посему их нынешнее двусмысленное приветствие вкупе с кружением, напоминавшим танец дервишей, привело к тому, что я грохнулся с велосипеда, приземлившись в огромную дымящуюся кучу навоза, запах и текстура которого говорили о том, что он недавно покинул кишечник престарелой коровы, страдающей поносом. Чуть не плача, я оглядел свои новенькие летние брюки и предмет моей гордости – майку с лицом Дебби Харри[43], теперь всю изгвазданную.
110 
