Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
17 
Когда-то, в прошлой жизни, они с Гарри проехали все Соединенные Штаты от побережья до побережья. По тогдашним впечатлениям это длилось несколько недель, теперь сжато до противоречивых ощущений физической близости и необозримости простора. Бескрайний горизонт и нескончаемая дорога, которая исчезала под капотом машины и вновь возникала в зеркале заднего вида. Сама машина — дутой формы, с «плавниками» на задних крыльях — экзотическое чудовище. Леса Новой Англии, поля размером с английское графство, каньоны, горы. Лица и голоса людей в мотелях и на заправках. Радио в машине было единственной ниточкой, связывающей Гарри и Полину с удивительной и загадочной страной, через которую они ехали. Оно час за часом пело и разговаривало разными голосами, несуразными, чужими, далекими. Им обоим казалось, что они попали на другую планету. Полине было двадцать два, Гарри — на год больше. Он работал над диссертацией, готовясь к новым свершениям и победам. Каждую ночь они падали на постель в грязном мотеле и занимались сексом как сумасшедшие. Полина просыпалась с душным рассветом на влажных, сбитых простынях и слушала птичий гомон за окном. Как-то в Колорадо Гарри сказал:
— Ну что, осенью поженимся? — Он курил посткоитальную сигарету, его рука дружески лежала на Полинином лобке. — Я влюблен в эту страну, — продолжал он. — Когда-нибудь обязательно переберусь сюда навсегда.
Полина выключает новости на «Радио-4» и отрезает себя от мира. Теперь с нею только ночные звуки — гул самолетов, шелест ветра в старых яблонях. Она препоручает Гарри еще одной ночи в Колорадо, более тридцати лет назад. В соседней части коттеджа хлопает дверь — кому-то еще не спится.
5
— «Прогулка с Робин Гудом» оказалась полнейшей ерундой, — говорит Тереза. — Идешь по лесу, а из-за деревьев выскакивают ряженые и стреляют друг в друга из луков.
— Попадают?
— Нет. И вообще стрелы не настоящие. Джеймс поднял одну — у нее оказался резиновый наконечник. И еще там лошади. Люк был от них в восторге. Морису, конечно, понравилось.
— Надо думать, с чисто исследовательской точки зрения?
— Само собой. Он пишет целый раздел о таких навороченных тематических парках.
Полина с Терезой едут в Хэдбери. Терезе нужна панамка для Люка и что-то хозяйственное. У Полины кончилась бумага для факса. Еще она хочет заменить треснувшую стеклянную полку в ванной и купить новый тостер. В Хэдбери это все должно быть. Люк очень удачно заснул в автомобильном креслице и проспал все время, пока они выезжали с проселка на шоссе, пока ехали вдоль пшеничного поля, и рапса, и бурой, выжженной гербицидами травы, мимо деревень, бензоколонок и фастфудов к лабиринту дорог и указателей на подступах к городу.
Хэдбери стиснут кольцом объездных шоссе и промзон. В середине этой дорогостоящей инфраструктуры развязок и бескрайних автостоянок примостился сам городок: ярмарочная площадь, две церкви и улица, застроенная солидными особняками восемнадцатого века, теперь по большей части занятыми банками или строительными фирмами. Старую часть города совершенно затмевает периферическая империя торговых центров и гипермаркетов; их названия, написанные над стрелками на каждой развязке, хранят память о давно исчезнувших предместьях и сельских улочках. Такое чувство, что исторический Хэдбери окружен санитарным кордоном коммерции и сохраняется как диковинка с давно вышедшим сроком годности.
В этот-то непрестижный центр и направляется Полина, избежав зова бетонной саванны. Она находит, где припарковаться. Пересадив Люка из машины в прогулочную коляску, она берет курс на перестроенные торговые ряды, где теперь разместились фирменные магазины. Утро понедельника, но Хэдбери живет бурной жизнью. Пешеходная часть в центре города заполнена народом, по большей части это женщины, преимущественно молодые, многие с колясками.
Полина и Тереза отлично вписываются в общую картину: молодая бабушка и мать с ребенком идут за покупками. Повсюду дети: спят в колясках и слингах, царственно взирают с кружевных подушек, семенят по мостовой.
— А нас уверяют, что рождаемость падает, — говорит Полина.
Тереза соглашается, что в Хэдбери, похоже, демографической проблемы нет.
— Может быть, в сельской местности все иначе.
— А… — говорит Полина, — снова все беды от городской жизни?
Потому что впечатление такое, что люди разучились размножаться. Численность сперматозоидов у европейских мужчин значительно снизилась. Девушки уже не беременеют от первого же ласкового взгляда. Терезины подруги, которым сейчас под тридцать, в панике. Их детородные годы уходят, и вот теперь, когда они наконец морально готовы к материнству, ничего не получается. Месяц за месяцем им не удается забеременеть. Говорят, это все из-за таблеток. Те самые спасительные таблетки, что столько лет облегчали им жизнь, обернулись проклятием.
17 
