54 
Питер встал и, ни слова не говоря, обнял ее. Она не оказала сопротивления, стояла неподвижно, пока он прижимал ее к своему сердцу.
Затем он очень нежно взял ее за подбородок и приподнял ее голову. Их губы встретились. Они долго стояли, прильнув друг к другу, потом Синтия робко пошевелилась.
— Синни! — Голос Питера был хриплым и настойчивым. — Я люблю тебя! О, Синни, я так тебя люблю! Ты всегда была моей… моей девочкой… моей женщиной! Я был дурак, что потерял тебя, дал тебе уйти!
Он вновь склонился к ней и начал неистово целовать ее губы, глаза, щеки, шею.
— Нет, Питер, нет!
Синтия оттолкнула его, она тяжело дышала, в ее глазах появился страх. Но ей трудно было противостоять Питеру.
— Я хочу тебя, Синни… как я хочу тебя! Ты моя, ты всегда любила меня, ты знаешь это! Ты не можешь отказать мне сейчас, когда я так хочу тебя!
— Отпусти меня, Питер, отпусти? — Синтия попыталась вырваться от него.
Она отскочила и остановилась на середине комнаты, прижав руки к груди и широко открыв глаза. Странное выражение было написано на ее лице.
Питер тоже часто дышал. Его глаза блестели, он вновь протянул к ней руки.
— Подожди, Питер, подожди! Я должна кое-что спросить у тебя. — Голос ее был резким.
— О чем еще говорить, Синни? Я хочу только целовать тебя! — почти прокричал он.
— Вдумайся, Питер, ты только что сказал, что любишь меня. И теперь просишь меня стать твоей любовницей?
Питер удивленно уставился на нее:
— Дорогая, зачем называть таким грубым словом то, что должно стать для нас прекрасным и восхитительным?
— А Луиза? — настаивала Синтия. — Как ты намерен поступить с Луизой? Рассказать ей, что хочешь другую женщину, женщину, которую когда-то бросил ради нее?
— Оставь Луизу в покое, — ответил Питер. — Давай лучше поговорим о нас. О, моя дорогая, послушай меня!
Синтия смотрела на Питера со странным выражением. Она сильно побледнела, но больше уже не дрожала, и кровь больше не стучала так бешено в висках.
— Послушай, Питер, — твердо сказала она, — я прекрасно поняла, что ты говорил. И поняла, какой ты есть на самом деле, и теперь презираю тебя. Я потратила годы своей жизни на любовь к тебе. Теперь я об этом жалею. Я тоже была дурой, потому что только сейчас поняла, что совсем тебя не любила! Я любила другого мужчину, того мужчину, которым ты был когда-то, но теперь этого мужчины не существует. Прощай, Питер! Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу!
Она повернулась к двери, но, прежде чем достигла ее, Питер оказался рядом.
— Синни! — умоляюще воскликнул он. — Ты не можешь вот так уйти! Я пытался объяснить свои чувства! Дорогая, дай мне доказать тебе, что я по-прежнему тебя люблю!
Он вновь заключил ее в объятия, но Синтия решительно оттолкнула его.
— Не смей прикасаться ко мне! — воскликнула она. — Иди прочь! Оставь мой дом! — Она схватилась за ручку двери. — Уходи, Питер! Возвращайся к своей Луизе!
Его протянутые руки не смогли удержать ее. Синтия услышала, как треснул рукав платья, когда она вывернулась, освобождаясь. Взлетев по лестнице наверх, она бросилась в свою спальню и, захлопнув дверь, повернула ключ в замке.
Затем кинулась лицом вниз на кровать и громко зарыдала.
Глава 15
Синтия упаковывала чемодан, когда в комнату вошла Грейс.
— Простите, мисс… — Служанка замолчала. — Вы же не уезжаете?
Синтия посмотрела на женщину, ее лицо было бледным, с темными кругами под глазами.
— Да, я уезжаю в Лондон.
— О, мисс! — В голосе Грейс были упрек и испуг.
На мгновение старушка заколебалась, размышляя, осмелится ли она высказать то, что у нее на уме, затем решилась: — Я сожалею, мисс, ужасно сожалею! Я боялась, что так и случится.
Синтия подняла на нее глаза и отбросила прядь волос, упавших на лоб.
— Что вы имеете в виду, Грейс?
— Мистера Питера, мисс! Он один раз обидел вас и теперь вновь причинил вам боль! Я чуть не закричала, когда увидела его этим утром на пороге. Мне следовало бы закрыть дверь у него перед носом и сказать, чтобы он убирался!
— Вы не должны думать, что я уезжаю из-за мистера Питера, — сказала Синтия, но, говоря это, она понимала, что глупо лгать Грейс.
Оторвавшись от чемодана, она выпрямилась, и, подойдя к туалетному столику, уставилась на свое отражение в большом, оправленном в позолоченную раму зеркале.
54 
