169 
— Лукаса нашли? — тихо спросила она.
Гвинейра посмотрела на нее как на сумасшедшую.
— Лукас? При чем тут Лукас? Ах, Хелен, все намного хуже, я беременна! И я не хочу этого ребенка!
— Ты не знаешь, о чем говоришь, — пробормотала Хелен и завела подругу в дом. — Идем, я заварю тебе чай, и мы поговорим о случившемся. Ради всего святого, почему ты не рада этому ребенку? Ты же годами пыталась забеременеть, а теперь... Или ты боишься, что тебе уже поздно рожать? Или Лукас — не отец ребенка?
Хелен пристально посмотрела на Гвинейру. Она иногда начинала подозревать, что рождение Флёретты скрывало в себе тайну — то, как загорались глаза Гвин при взгляде на Джеймса МакКензи, не могла не заметить ни одна женщина. Но в последнее время они практически нигде не появлялись вместе. К тому же Гвин была не настолько глупа, чтобы заводить себе любовника сразу же после отъезда мужа! Или Лукас уехал, потому что обнаружил, что у его супруги уже был любовник? Хелен не могла представить себе такое. Гвин была настоящей леди. Естественно, говорить, что она непогрешима, Хелен не стала бы, но сдержанности и такта Гвин было не занимать!
— Ребенок точно Уорден, — уверенно ответила Гвинейра. — В этом я не сомневаюсь. Но, несмотря на это, я его не хочу!
— Но это не тебе решать, — беспомощно промолвила Хелен. Она не могла согласиться с ходом мыслей Гвинейры. — Если ты забеременела, то ты забеременела...
— Ну и что! Должен же быть какой-то способ избавиться от ребенка. Ведь у многих случается выкидыш.
— Но не у таких здоровых женщин, как ты! — Хелен покачала головой. — Почему бы тебе не сходить к Матахоруа? Она точно скажет, здоров ребенок или нет.
— Возможно, она сумеет мне помочь... — в отчаянии произнесла Гвинейра. — Она наверняка знает какое-нибудь снадобье или что-то вроде этого. Тогда на корабле Дафна рассказывала Дороти что-то про врачей, которые помогают избавиться от нежелательной беременности...
— Гвинейра, да как тебе такое только в голову пришло! — Хелен слышала о нескольких подобных случаях в Ливерпуле; ее отец хоронил жертв неудачных абортов. — Это против воли Божьей! И опасно! Ты можешь при этом умереть. И вообще, зачем ты...
— Я пойду к Матахоруа, — заявила Гвинейра. — Не пытайся меня отговорить. Я не хочу этого ребенка!
Матахоруа позвала Гвинейру к каменному ряду за общими домами маори, где женщинам никто не мог помешать. Она, должно быть, тоже увидела по лицу гостьи, что произошло что-то серьезное. Но на сей раз им нужно было постараться понять друг друга без переводчика — Гвин отпустила Ронго домой. В свидетелях этого разговора она не нуждалась.
Матахоруа, лицо которой вытянулось каким-то странным образом, указала Гвинейре на камни. Несмотря на то что губы старухи сложились в подобие улыбки, выражение ее лица казалось Гвин угрожающим. Татуировки на лице старой колдуньи полностью меняли ее мимику, а фигура отбрасывала странную тень в солнечном свете.
— Ребенок. Ронго уже сказать мне. Сильный ребенок... много силы. Но и много ярости...
— Я не хочу этого ребенка! — воскликнула Гвинейра и потупилась. — Ты можешь что-нибудь сделать?
Матахоруа попыталась уловить взгляд молодой женщины.
— Что я делать? Убить ребенка?
Гвинейра судорожно сжалась. Так жестоко формулировать свои действия она еще не отваживалась. Но именно об этом и шла речь. Чувство вины захлестнуло ее.
Матахоруа внимательно следила за Гвинейрой, за выражением ее лица, за ее движениями, и, как обычно, создавалось впечатление, что она смотрит сквозь человека, в только ей известную даль.
— Тебе важно, чтобы ребенок умереть? — спросила она тихо.
Внезапно Гвинейра почувствовала, как внутри закипает ярость.
— Иначе зачем бы я пришла к тебе? — вырвалось у нее.
Матахоруа пожала плечами.
— Сильный ребенок. Он умирать, ты тоже умирать. Так важно?
Гвинейра вздрогнула. Что давало Матахоруа такую уверенность? И почему никто никогда не сомневался в ее словах, даже если они были противоречивыми? Могла ли она действительно видеть будущее? Гвинейра задумалась. К ребенку, как и к его отцу, она не испытывала ничего, кроме ненависти и отвращения. Но ее ненависть не была настолько жгучей, чтобы из-за этого стоило умирать! Гвинейра была молода и любила жизнь. Кроме того, в ней нуждались другие люди. Что будет с Флёреттой, если девочка потеряет обоих родителей? Гвин решила оставить все как есть. Возможно, она просто даст жизнь этому несчастному ребенку, а затем забудет его... Пускай Джеральд о нем заботится!
169 
