172 
— Ты не можешь подарить его, потому что он не принадлежит тебе, — тихо произнес Джеймс. — Мистер Джеральд купил его тогда в Уэльсе, неужели ты не помнишь?
Как могла Гвинейра не помнить об этом! Уэльс, вежливые слова, которыми они тогда обменивались... Она посчитала его джентльменом, слегка необычным, но порядочным. Как же хорошо она помнила те первые дни, проведенные рядом с Джеймсом, когда она учила его секретам тренировки молодых собак. Он относился к ней серьезно, хотя она была всего лишь девчонкой...
Гвинейра оглянулась. Щенки Клео уже выросли и были готовы к продаже, но все еще продолжали бегать за матерью, а следовательно, и за Гвинейрой. Женщина нагнулась и подняла самого крупного и красивого щенка. Маленькая сучка, почти черного цвета, с такой же улыбкой, как и у Клео.
— Но ее я могу тебе подарить. Она принадлежит мне. Пожалуйста, возьми ее, Джеймс! — Она положила щенка на руки Джеймсу, и тот сразу же принялся лизать лицо новому хозяину.
Джеймс улыбнулся и стыдливо прищурился, чтобы Гвин не заметила слез.
— Ее зовут Пятница, так ведь? Пятница, спутник Робинзона в одиночестве...
Гвин кивнула.
— Ты не должен чувствовать себя одиноко... — прошептала она.
Джеймс погладил щенка.
— Теперь я не одинок. Большое спасибо, мисс Гвин.
— Джеймс... — Она подошла ближе и взглянула на него. — Как бы я хотела, чтобы это был твой ребенок, Джеймс.
Джеймс легко поцеловал ее, так нежно и спокойно, как это обычно делал Лукас.
— Желаю тебе счастья, Гвин. Счастья тебе.
Когда Джеймс уехал, Гвинейра не смогла сдержать слез. Она наблюдала за ним, стоя у окна, смотрела, как он скакал по полям, держа перед собой щенка. Он повернулся лицом к горам. Может, он хотел сократить путь до Холдона? Для Гвин это уже не имело никакого значения, она потеряла его. Она потеряла обоих мужчин. Кроме Флёр, у нее оставались лишь Джеральд и этот проклятый нежеланный ребенок.
Джеральд Уорден ни разу не заговорил с невесткой о ее беременности, даже после того, когда ее положение уже не вызывало никаких сомнений. Никто не обсуждал вопрос помощи во время родов, в дом не приглашали врача, который бы мог осмотреть будущую мать и проследить за протеканием беременности. Да и сама Гвинейра старалась как можно дольше игнорировать свое состояние. Вплоть до последних дней беременности она скакала верхом на самых горячих лошадях и пыталась не думать о предстоящих родах. Возможно, в условиях отсутствия квалифицированной помощи ребенок не выжил бы.
Вопреки ожиданиям Хелен чувства Гвинейры к будущему ребенку за все это время совсем не изменились. О первых движениях малыша в животе, которые так радовали ее в случае с Флёреттой, она даже не вспоминала. А когда ребенок толкался настолько сильно, что Гвинейра начинала стонать, она, вместо того чтобы сказать об очевидном здоровье малыша, лишь злобно говорила: «Сегодня он снова не дает мне покоя. Поскорее бы он из меня уже вышел!»
Хелен спрашивала себя, что Гвин имеет в виду. После рождения ребенок никуда не исчезнет, а наоборот, громко заявит о своих правах. Возможно, хотя бы тогда в Гвинейре проснется материнский инстинкт.
Тем временем приближался срок родов у Кири. Молодая маори радовалась будущему ребенку и постоянно пыталась приобщить к этой радости свою хозяйку. Улыбаясь, Кири сравнивала обхват живота у обеих женщин и шутила, что, хотя ребенок Гвинейры был младше, живот у нее был больше. Живот у Гвин и в самом деле был просто огромный. Она всячески пыталась скрыть его под складками одежды, но иногда, в самые мрачные часы, Гвинейра начинала бояться, что у нее родятся близнецы.
— Это невозможно! — сказала Хелен. — Матахоруа заметила бы это.
Ронго тоже лишь улыбалась, услышав об опасениях хозяйки.
— Нет, внутри один ребенок. Но красивый, сильный. Нелегкие роды, мисс Гвин. Но не опасно. Моя бабушка сказать, что замечательный ребенок.
Когда у Кири начались схватки, Ронго исчезла. Будучи старательной ученицей Матахоруа, она пользовалась спросом в качестве повитухи и часто проводила ночь в деревне маори. На этот раз она, явно довольная, вернулась под утро. У Кири родилась здоровая девочка.
Уже через три дня после родов мать гордо показывала Гвинейре свою дочь.
— Я ее называть Марама. Красивый имя для красивый ребенок. Значит «луна». Я брать ее с собой на работу. Она играть с ребенок мисс Гвин!
172 
