Особенно,... 
261 
Джеймс снова обнял ее, и они насладились поцелуем.
— Любишь ли ты меня достаточно, чтобы уехать со мной? — спросил он. — Достаточно, чтобы сбежать со мной? В тюрьме ужасно, Гвин, мне нужно было оттуда сбежать!
Гвинейра покачала головой.
— Как ты себе это представляешь? Куда мы отправимся? Снова красть овец? Если они тебя опять поймают, то наверняка повесят! А меня упрячут за решетку.
— Они не могли поймать меня десять лет! — возразил Джеймс.
Гвин вздохнула.
— Потому что ты нашел этот участок земли и проход. Идеальное укрытие. Кстати, его теперь называют высокогорьем МакКензи. Возможно, это имя останется даже тогда, когда о Джеральде Уордене и Джоне Сайдблоссоме уже никто и не вспомнит.
МакКензи ухмыльнулся.
— Но ты ведь не можешь всерьез полагать, что нам снова так же повезет! — продолжала Гвинейра. — Тебе нужно отсидеть в тюрьме пять лет, Джеймс. Если ты после этого будешь действительно свободен, мы подумаем, что делать дальше. Я не могу просто взять и уехать. Люди, животные, ферма... Джеймс, все это зависит от меня. Я полностью контролирую разведение овец. Джеральд больше пьет, чем работает, а если иногда и бывает трезвый, то в основном заботится о коровах. Но даже это занятие он все чаще передает Полу...
— При этом мальчишку не особо-то любят... — пробурчал Джеймс. — Флёретта мне кое-что рассказала, да и офицер полиции в Литтелтоне. Я знаю все о Кентербери. Тюремному охраннику было скучно, и я был единственным, с кем он мог целыми сутками разговаривать.
Гвин улыбнулась. Она немного знала этого офицера, а также то, что он любил поболтать.
— Да, с Полом тяжело, — согласилась она. — Тем больше я нужна людям. По крайней мере пока что. Через пять лет все изменится. Пол будет совершеннолетним и больше не позволит мне и слова сказать насчет ведения фермы. Я даже не знаю, захочу ли я жить на ферме, которой будет управлять Пол. Возможно, мы смогли бы купить себе клочок земли. После всего, что я сделала для Киворд-Стейшн, мне полагается хотя бы это.
— Клочка земли недостаточно для разведения овец, — с сожалением в голосе сказал Джеймс.
Гвин пожала плечами.
— Возможно, ее хватит для разведения собак или лошадей. Твою Пятницу теперь знает каждый, а моя Клео... она еще жива, но скоро уже умрет. Фермеры будут дорого платить за собак, которых тренировал сам МакКензи.
— Но пять лет, Гвин...
— Только четыре с половиной!
Гвинейра снова прижалась к нему. Пять лет казались ей вечностью, но она не могла представить себе другого выхода. Уж точно нельзя было жить беглецами в горах или отправляться на поиски золота.
МакКензи вздохнул.
— Ладно, Гвин. Но ты должна дать мне шанс уйти! Сейчас я на свободе. Я не собираюсь добровольно возвращаться за решетку. Если меня не поймают, то я отправлюсь на золотые прииски. И поверь мне, Гвин, уж я-то найду золото!
Гвинейра улыбнулась.
— Ты даже Флёретту нашел. Но больше не поступай со мной так, как ты сделал в суде! Все эти истории о маорийской любовнице. Я думала, у меня сердце остановится, пока ты рассказывал о своей большой любви!
Джеймс ухмыльнулся.
— А что мне оставалось? Объявить во всеуслышание, что у меня есть дочь? Маори они искать никогда не станут, всем известно, что это бесполезно. Хотя Сайдблоссом, конечно, подозревает, что эта девушка забрала все мои деньги.
Гвин наморщила лоб.
— Какие деньги, Джеймс?
Лицо МакКензи расплылось в широкой улыбке.
— Ну, как сказали бы Уордены, я позволил себе собрать приличное приданое для своей дочери. Все деньги, которые я заработал за эти годы от продажи овец. Поверь мне, Гвин, я был богатым человеком! И надеюсь, что Флёр разумно распорядится ими.
Гвин улыбнулась.
— Это меня успокаивает. Я так боялась за нее и Рубена! Рубен — хороший парень, но у него руки не из того места растут. Из него такой же золотоискатель, как... ну, представь, если бы ты решил вдруг стать мировым судьей.
МакКензи строго посмотрел на нее.
— О, у меня великолепно развитое чувство справедливости, мисс Гвин! Как ты думаешь, почему все сравнивали меня с Робином Гудом? Я крал овец только у богачей и никогда не трогал людей, которые зарабатывают себе на жизнь честным трудом! Хотя, согласен, мой способ слегка необычный...
Гвинейра засмеялась.
— Ну, скажем, ты не джентльмен. Я тоже больше не леди после всего, что мы с тобой делали. Ну и что? Мне все равно!
261 
