36 
Вот Рафаэль повел ее вверх по лестнице. Когда Аллегра споткнулась, он поднял ее на руки, прижав к себе – в его руках так легко было ощутить себя маленькой, хрупкой, – и понес в спальню. В комнате было темно, лишь лунный свет лился сквозь решетчатые ставни. Некоторое время они стояли, прижавшись друг к другу. Аллегра не видела лицо Рафаэля, но чувствовала, как напряжены его руки, лежащие на ее плечах.
– Ты уверена?
Приложив руку к его щеке, Аллегра провела большим пальцем по линии его подбородка.
– Да.
Он не заставил себя долго ждать, лишь прижал к себе, и Аллегра ощутила, как ее одежда падает на пол. Под его взглядом она вовсе не чувствовала себя неловко, хотя ее округлившийся живот стал значительно более заметным, а ощущала себя красивой. Рафаэль погладил ее – руки его останавливались на каждом изгибе ее тела, – а потом она последовала его примеру и начала ласкать его.
– Неплохо, – прошептал Рафаэль.
Дрожащими руками Аллегра расстегнула первую пуговицу на его рубашке, а затем еще и еще, пока вся его грудь не оказалась обнаженной, и вот уже она снимает рубашку с его загорелых плеч. В ту первую ночь Аллегра, ошеломленная своим первым сексуальным опытом и одновременно горем от потери отца, не насладилась телом любовника в полной мере. Теперь же не могла отвести рук от горячей шелковистой кожи, водя пальцами по его груди, животу, поясу брюк. Услышав глухой стон, она радостно рассмеялась – приятно было ощутить себя не только красивой, но и могущественной.
– Ты была красавицей и тогда, – прошептал Рафаэль, гладя ее грудь. – А сейчас, когда носишь моего ребенка, ты просто прекрасна.
– Это благодаря тебе я ощущаю себя красивой, – отозвалась Аллегра.
Рафаэль поцеловал ее и, снова взяв на руки, положил на кровать. Снял с себя остатки одежды, и Аллегра едва не ахнула, глядя на его сильное тело. Конечно, она не в первый раз видела его обнаженным, но зрелище по-прежнему завораживало. Он лег рядом и обнял ее, и Аллегра поняла, почему сопротивлялась близости. Слишком огромна была волна захлестнувших ее эмоций, и нужно было сохранять трезвую голову, чтобы не утонуть. Она повторяла себе снова и снова, что для Рафаэля секс вовсе не несет какого-то особого значения, но, ощущая его ласки, подумала, что все же это не так – слишком много он отдавал ей.
Когда он овладел ею, Аллегра вскрикнула от полноты ощущений, и Рафаэль, подняв голову, спросил:
– Я не причинил тебе боли?
Обхватив его ногами, Аллегра сказала:
– О, я в порядке…
Однако она быстро забыла о том, что хотела сказать, когда они возобновили движение. Аллегре казалось, что она тянется за чем-то недосягаемым… но вот оно уже у нее в руках, и Рафаэль, прижавшись губами к ее шее, шептал что-то… Как можно быть настолько близким кому-то и не влюбиться, подумала Аллегра.
Рафаэль перекатился на спину, и волна холодного воздуха отрезвила горячую голову. Аллегра лежала, боясь пошевелиться, вспоминая похожий момент несколько месяцев назад. Рафаэль попросит ее уйти? Оставит ее одну? Но он обнял ее, положив руку ей на плечи, притянув к себе. Аллегра вздохнула. Все будет хорошо. Медленными движениями он принялся гладить ее живот и, чувствуя, как малыш снова задвигался, рассмеялся.
– Что-то, наверное, его разбудило, – улыбаясь, сказал Рафаэль.
– Да, наверное, – согласилась Аллегра, кладя руку ему на грудь.
Глава 12
Во сне он чувствовал запах крови, ощущал ее резкий металлический привкус… Тогда он не узнал его, войдя в комнату и робко позвав отца, – был еще ребенком, хотя ему уже исполнилось шестнадцать. Первое, что бросилось в глаза, – руки отца, свисающие со стола. Потом – капли крови, похожие на пролитые чернила. Разве чернила до сих пор используются, промелькнуло тогда в мозгу, да еще и такие ярко-красные… но тут взгляд упал на лицо отца. Раздался крик – это кричала мать, оказавшаяся позади, прижимая руки к побелевшему лицу…
– Рафаэль! Рафаэль!
Он проснулся, все еще слыша крик матери, и увидел бледное лицо, но это была Аллегра, очевидно напуганная.
– Рафаэль, – прошептала она, и он стряхнул ее руку, тут же возненавидев себя.
Встав с кровати, он прошел в ванную, захлопнув дверь. Этот сон не возвращался уже давно – лет, может, десять. Рафаэль запретил себе вспоминать тот момент, зная, что, стоит только начать, пути назад не будет. Но, глядя на отражение собственного бледного лица в зеркале, понял, что тем не менее продолжал помнить. Воспоминания эти жили в подсознании, разрушая все светлое. Аллегра не знает, почему отец оставил ее одну. Рафаэль знал, как это бывает. У него был свой ответ на этот же вопрос: «Потому что отец не любил меня, ведь я не смог остановить его, спасти. Это моя вина». Он видел, как угасали мать и сестра, не сумев победить свои ночные кошмары. Ужасные воспоминания отнимали у них жизненные силы, оставив лишь оболочку… а потом пустоту. Но этот сон – почему он вернулся именно сейчас?
36 
