Глава 10
Утром в понедельник Тимми попросила Джейд внести имя Жан-Шарля в список гостей, приглашаемых на ужин в Париже, и послать ему факс, подтверждающий приглашение. Всю следующую неделю они прожили как в лихорадке, так что Тимми напрочь о нем забыла. В пятницу вечером она поехала к себе на виллу в Малибу, по дороге заглянула в приют Святой Цецилии и осталась там ужинать. Дети были довольны, в приюте появились двое новеньких. Одна из них – девочка-подросток, которую брали на воспитание двенадцать патронатных семей и потом возвращали в детский дом, а в последней ее изнасиловал родной сын приемных родителей. Она была очень замкнутая и все время молчала. Ей было четырнадцать лет. Монахини подробно рассказали о ней Тимми после ужина. Их огорчало ее агрессивное поведение по отношению к некоторым из детей. Конечно, это неудивительно, ведь сколько ей пришлось пережить. Дети были с ней терпеливы, хотя две девочки поссорились с ней утром в ванной и жаловались, что новенькая украла у них зубные щетки и расчески. Она и в самом деле хватала все, что попадется под руку, и прятала у себя под кроватью. Одна из монахинь боялась, что она собирается убежать. И Тимми, и все они знали, что ей понадобится время, чтобы адаптироваться в новой обстановке. Может быть, даже много времени. В родном доме ее зверски избивала родная мать, насиловали отчим и дружки матери. Отец был в тюрьме, как и у многих других детей в приюте. Ее жизнь была настоящим кошмаром.
Второй новенький появился в приюте Святой Цецилии всего два дня назад. Одна из сестер рассказала о нем Тимми по дороге в столовую и попросила не удивляться, когда она увидит, как странно мальчик себя ведет. Все это время он сидел не за столом, а под столом и ни с кем не разговаривал. Социальная работница, которая его привезла, рассказала сестрам, что дома мать бросала ему под стол объедки, как собаке. У мальчика были ярко-рыжие волосы, как у Тимми, и было ему шесть лет. Тимми заметила его сразу же, как вошла с детьми в столовую, и увидела, что он мгновенно шмыгнул под стол, как ее и предупреждали, и затаился там. До того как попасть в приют, мальчик жил с матерью в крошечной квартирке в Голливуде, мать недавно посадили в тюрьму за торговлю наркотиками. Она утверждала, что не знает, кто его отец. Звали мальчика Блейк, и мать утверждала также, что он не умеет говорить. Его проверяли на аутизм, но предположение не подтвердилось. Психиатры из детской колонии, куда его поместили после ареста матери, пришли к заключению, что он пережил тяжелую травму и вследствие этой травмы перестал говорить. Он понимал все, что ему говорили, но не отвечал. Глаза у него были большие и умные. Психиатры из детской колонии предполагали, что травма была не только душевная, но и сексуальная. Его матери было двадцать два года; когда он родился, она уже давно сидела на метамфетамине и крэк-кокаине, потом добавила к ним героин, так что скорее всего будет сидеть в тюрьме долго. Это было ее четвертое правонарушение, прокурор потребовал тюремного заключения.
Родных у мальчика не было, идти ему было некуда. После того как его обследовали в детской колонии, сестрам позвонили. Было решено, что самое подходящее заведение для него – приют Святой Цецилии, именно таких детей тамошние монахини принимают с распростертыми объятиями, тем более что о том, чтобы попытаться устроить его в патронатную семью, не могло быть и речи. Тимми увидела ребенка, и ее сердце дрогнуло. Он был похож на нее, даже сестры стали это говорить. Его можно было принять за ее сына! И вдруг ей захотелось, чтобы он и в самом деле был ее сыном. Мать не захотела отказываться от родительских прав и заявила, что заберет его к себе, когда выйдет из тюрьмы, а это произойдет еще очень не скоро, вероятно, лет через десять. Он к тому времени уже достигнет совершеннолетия и наверняка сам станет законченным наркоманом. Сестры были полны решимости сделать все возможное, чтобы спасти его от такой судьбы. Им удавалось добиться успеха в совершенно безнадежных случаях, и сейчас они вполне могли надеяться, что смогут помочь Блейку.
Тимми почувствовала, что под столом возле ее ног притулилось маленькое тельце, но не подала и виду, что заметила это, она продолжала весело разговаривать с ужинающими детьми. Они любили, когда она сидела за столом вместе с ними, и сестры тоже любили. Почти все дети называли ее «Тимми». Они уже доедали котлеты и макароны с сыром, как вдруг она почувствовала, что Блейк прижался к ее ногам и положил голову ей на колени. Ее рука невольно опустилась под стол и погладила его шелковистые волосы, и в эту минуту Тимми встретилась взглядом с одной из сестер. Ей хотелось рассказать сестре, что происходит, но она не осмелилась. Через минуту взяла кусок котлеты, незаметно завернула в бумажную салфетку и так же незаметно опустила под стол. Мальчик тихонько взял его. Немного погодя она дала ему еще один кусок, и так постепенно он съел почти всю ее котлету. Она ни разу не взглянула на него, а он, когда наелся, слегка дернул ее за юбку и протянул ей салфетки. Тимми их взяла, и на глазах у нее выступили слезы. На него невозможно было смотреть без мучительной боли. На десерт Тимми дала ему фруктовое мороженое на палочке, и он его съел. Он не вылез из-под стола, когда все дети встали и ушли вместе с сестрами. Тимми тоже осталась сидеть, и наконец мальчик встал на ноги и поглядел на Тимми своими огромными глазищами. Она протянула ему стакан молока и печенье, он с жадностью его выпил, съел печенье и аккуратно поставил стакан на стол возле нее.