Особенно,... 
26 
— Идем скорее, — сказала она, боясь, что получившие выкуп люди передумают.
Он поплелся следом. И хотя его взгляд был устремлен в никуда, и он не произнес ни единого слова, Мэй по-прежнему одолевало чувство невероятного, неправдоподобного везения. Внезапно все печали настоящего и прошлого оставили ее душу, на сердце стало на удивление легко и светло. Когда они покинули площадь и свернули в проулок, маньчжур протянул ей руки. Мэй принялась неловко теребить узел. Наконец ей удалось развязать веревку, и он облегченно потер занемевшие кисти.
Сейчас он показался Мэй моложе, чем прежде. Растерянный, смущенный. Казалось, он не знает, что ей сказать.
Внезапно он пошатнулся, и его лицо побелело. Мэй вновь обратила внимание на запекшуюся кровь на его голове, а еще подумала о том, что в тюрьме наверняка не кормят.
— Вы ранены. И, наверное, голодны. Здесь много чайных, там можно умыться и поесть. У меня кое-что осталось. Хватит на рис и чай, — застенчиво произнесла она.
— Вы и так отдали слишком много денег, — выдавил он и добавил: — Я верну их вам. Даже больше, чем у вас было.
— Мне они не нужны.
Самане зная почему, Мэй с легкостью отказалась от денег, которые тайком копила много лет. Какое количество коконов ей пришлось опустить в кипяток, сколько нитей размотать! Наверное, ими можно было бы выстелить все дороги Поднебесной!
Она лишала будущего и себя, и Тао, но сейчас ей было все равно.
Между тем юноша наконец пришел в себя и задал вопрос, который надо было задать в самом начале:
— Как вас зовут?
— Мэй.
«Мэй», «мэйхуа» — «цветущая слива». Он подумал о весеннем пробуждении природных сил, о непредсказуемости, изменчивости, текучести силы Инь.
— А вас? — спросила она.
Он напрягся. Не Киан же Янчу, сын маньчжурского князя!
— Кун, — полузабытое имя слетело с его уст на удивление легко, будто он не расставался с ним на долгие годы.
Она обрадовалась.
— Так вы не маньчжур, а китаец?
— Наполовину. Так получилось…
— Можете не объяснять, — быстро произнесла Мэй. — Я сама родилась от маньчжура и китаянки.
— Почему вы меня спасли? Я кого-нибудь вам напомнил?
Краска опалила ее нежные щеки.
— Нет, никого. Я не знаю, почему это сделала.
То была сущая правда. Мэй могла найти объяснение всем своим поступкам, кроме этого.
— Я верну вам деньги, — снова пообещал он.
Они пошли по улице. Прочитав надпись над входом ближайшей чайной — «Цзи-Синь», «Счастливая звезда», Кун улыбнулся:
— Подходящее название!
Они вошли внутрь. Молодой китаец, прислуживавший посетителям, посмотрел на них с сомнением. Заметив это, Мэй вынула остатки денег и протянула юноше.
Им принесли медную миску, до краев наполненную горячей водой, и чистые полотенца. Намочив одно из них, Кун с наслаждением обтер лицо и руки.
— На самом деле у вас есть муж? — спросил он, хотя знал ответ.
Замужняя женщина не станет разгуливать одна по улицам и заходить в чайную с чужим мужчиной. Так поступают лишь легкомысленные особы. Откуда у нее взялось столько денег? Она была бедно одета и не похожа на гулящую. Какая загадочная девушка! Где и с кем она живет?
— У меня нет мужа, — сказала Мэй, испытывая неловкость от того, что ей пришлось назвать Куна своим супругом. И ей было стыдно признаться в том, что она собирается выйти за старого ростовщика. Стремясь перевести разговор на другую тему, девушка спросила:
— Как вы очутились в тюрьме? Вы не кантонец?
— Нет. Я родился в деревне Сячжи, в крестьянской семье. Приемный отец не слишком хорошо относился ко мне, вдобавок мы жили очень бедно, потому я ушел из дому. Мне удалось поступить на службу к маньчжурам. Когда начались беспорядки, нас послали навести порядок в городе, я попал в плен.
Он сам верил в то, что говорит, потому его слова звучали искренне.
— У меня тоже нет родителей, — сказала Мэй. — Мать была наложницей богатого маньчжура, но потом ей пришлось покинуть его дом, и она… умерла. Мы с младшей сестренкой живем у тетки, которая нас не любит. Я работаю в мастерской, где выращивают шелкопрядов и делают шелковые нити. Там мне и удалось заработать эти деньги.
Кун кивнул.
— У меня есть младший брат и куча сестер. Но я их давно не видел, — сказал он и тут же подумал о том, живы ли они? Внезапно ему как никогда сильно захотелось обнять мать и попросить у нее прощения.
26 
