Особенно,... 
68 
Тибальт водил меня на базар, который показался мне очень интересным, пока муж был рядом. Но он наверняка показался бы мне зловещим и страшным, окажись я здесь одна. Люди с темными глазами пристально следили за нами, стараясь делать это незаметно, и я постоянно ощущала, что меня внимательно разглядывают. Мы бродили по узким улочкам, заглядывали в лавочки, похожие на пещеры, где пекари пекли свой хлеб, а серебряных дел мастера работали на своих маленьких наковальнях. Торговцы водой привлекали к себе внимание, постукивая медными плошками, а у темных дверных проемов, скрестив ноги, сидели мужчины, которые ткали или шили что-то. В воздухе стоял тяжелый запах ароматических масел, смешанный с запахом верблюжьих лепешек, которыми топили печи.
Никогда не забуду тот день — бурлящие толпы на улицах, запахи верблюжьих лепешек и ароматических масел, взгляды украдкой из-под темных ресниц, призывы к молитве и моментальную реакцию людей на этот призыв. «Аллах велик, и Магомет — пророк его». Как часто мне придется слышать эти слова! И они всегда приводили меня в трепет.
Мы остановились возле одной из лавок, расположившейся под навесом прямо на улице. В глубине ее сидел человек, который гранил камни, а на прилавке стоял поднос с кольцами и брошами.
— Тебе нужно кольцо со скарабеем, — сказал Тибальт. — Он принесет удачу. — На подносе лежало несколько таких колец, и Тибальт выбрал одно из них. — Это турмалин, — сказал он, — посмотри, как на нем искусно вырезан жук. Он считался священным у древних египтян.
Мастер оторвался от работы, встал и подошел к нам. Он поклонился мне и Тибальту. Его глаза загорелись от предвкушения выгодной продажи, и я слушала, как они с Тибальтом торговались о цене. Неподалеку собралась стайка детей. Они не сводили с нас глаз. Наверное, мы с Тибальтом показались им очень странными.
На кольце были тонко вырезаны иероглифы. «Да пребудет с тобой Аллах», — перевел мне Тибальт.
— Это считается самой большой удачей, как тут считают, — сказал он, — и каждый мужчина, когда его любимая впервые приезжает в эту страну, дарит ей такое кольцо.
Я надела кольцо на палец. Дети одобрительно закричали. Мы заплатили за кольцо и пошли своей дорогой. У нас в ушах все еще звучали благословения резчика по камню.
— Здесь необходимо торговаться, — пояснил Тибальт. — Мастер был бы очень расстроен, если бы мы не торговались. — Он взглянул на мое восторженное лицо. — Ты сегодня выглядишь счастливой, Джудит.
— Я так счастлива, — сказала я, — что мне даже страшно.
Он сжал мою руку, на которой было кольцо со скарабеем.
— Если бы ты могла загадывать желания, что бы ты загадала? — спросил он.
— Чтобы я всегда была так же счастлива, как сегодня. Каждый день.
— Ты слишком многого хочешь от жизни.
— Почему? Мы вместе, у нас есть общие интересы. Почему же мы не можем быть счастливы? Разве не мы сами создаем свою жизнь?
— Но есть еще и внешние факторы.
— Они нам не помешают.
— Да, Джудит, дорогая, думаю, ты сможешь справиться даже с этим, — сказал он.
Мы вернулись в отель. Наступила ночь — теплая, наполненная запахами Египта, с огромной луной, из-за которой было светло, как днем.
Это был самый счастливый день в моей жизни, потому что мы были наедине на этой удивительной земле. Мне хотелось, чтобы мы оставались только вдвоем и не нужно было присоединяться к остальным. Абсурдное желание, потому что мы приехали в Египет именно для того, чтобы присоединиться к экспедиции.
Утром следующего дня мы поехали к пирамидам — единственному до сих пор сохранившемуся чуду Древнего мира. Меня совершенно потрясла встреча со сфинксом. Кое-как взобравшись на верблюда, я смеялась, как ребенок, и заметила, что Тибальта радует моя реакция. И пирамиды… Сто тысяч человек работали на протяжении двадцати лет, чтобы построить это чудо. Тибальт рассказал, что камни добывали на соседних Мокаттамских холмах, а затем волокли через пустыню. Я, как, вероятно, и все, кто видел плоды этого титанического труда, замерла в немом восхищении. Мы зашли в пирамиду Хеопса. Низко наклонившись, я последовала за Тибальтом по узкому проходу в погребальную камеру, где стоял саркофаг из красного гранита. Какое зловещее величие!
Потом мы возвращались по пескам на своих медлительных верблюдах. В отеле меня не покидало приподнятое настроение.
Мы обедали за маленьким столиком, который был отделен от остального зала раскидистой пальмой. Я высоко заколола свои черные волосы и надела зеленое бархатное платье, которое сшила Сара Слопер перед самым отъездом. Я то и дело бросала взгляды на кольцо с розовым турмалином, вспоминая, как Тибальт сказал, что это — подарок, который делает любящий мужчина, и что он принесет удачу в этом странном краю той женщине, которую мужчина любит больше всего.
68 
