96 
– Еще один месяц, – повторил Эйб. – Ты выполняешь свой долг раз в четыре недели. Готов поспорить, Микки так же говорит. – Он захохотал, радуясь своей шутке.
Табита едва сдержала улыбку. Мысль о матери, выполняющей свой супружеский долг, казалась ей уморительной. Вообще мысль о родителях, занимающихся сексом, показалась ей на редкость забавной.
Абигейль смахнула пыль со стула салфеткой и села.
– Как ты себя чувствуешь, дедушка? – спросила она участливо.
Эйб снова прищурился.
– С чего бы это тебя интересовало? Какое тебе дело? – спросил он с подозрением.
– Не глупи, дедушка. Почему ты со мной всегда так груб?
– Потому что я всегда называю вещи своими именами, девонька.
– Мне жаль, что ты так думаешь, – сухо отозвалась Абигейль, разглаживая свою юбку от Адольфо. – Дедушка, мне надо с тобой кое-что обсудить.
– Валяй, выкладывай. – Он подмигнул хихикнувшей Табите.
– Так вот… – пошла вперед Абигейль, решив не обращать внимания на его раздражительность, – ты ведь моложе не становишься.
Эйб зашелся смехом.
– Надо же… у девочки появились мозги. Я не становлюсь моложе. Мне восемьдесят восемь, а она только что сообразила!
Абигейль глубоко вздохнула. Похоже, ей придется нелегко. Просила же она Микки пойти вместе с ней. Так он, эгоист, отказался. Теперь же приходится расхлебывать все самой.
– Гм, а что, если я скажу, что у Микки, возможно, есть шанс продать студию?
Тут вмешалась Табита.
– Зачем продавать студию? Она папина, – сказала она обиженно. – Пусть у него и остается. Я хочу отметить там мое шестнадцатилетие.
– Шш, – укорила Абигейль.
– Не шикай на меня, – огрызнулась Табита. – Ты велела мне идти с тобой, так нечего шикать.
Абигейль строго взглянула на дочь.
– Немедленно замолчи. – Ее тон мог бы усмирить русскую армию.
Эйб снова хмыкнул.
– С чего это мне продавать студию?
– Потому что, – резонно ответила Абигейль, – мы можем получить за нее отличную цену.
– Кто это «мы»?
– Инга и ты, – быстро сориентировалась Абигейль. – И, конечно, Табита.
Эйб поднялся из кресла.
– Тоже мне, новости. Да я нашел бы сотню покупателей на студию при желании продать ее.
– Так ты не хочешь? – спросила Абигейль с кислым видом.
– Разумеется, нет. И если бы захотел, то это вовсе не твое дело, девонька. – Даже не обернувшись, он скрылся в доме.
Абигейль сообразила, что идти за ним не стоит. Она всегда трепетала перед дедом, и даже теперь, когда тот стал совсем стар, чувствовала себя неловко в его обществе.
– Давай пойдем домой, – заныла Табита.
Абигейль встала.
– Да, – согласилась она. – Пошли домой.
–
Венера Мария вплыла в офис Микки ровно в четыре часа. Проходя мимо стола Лаки, она улыбнулась:
– Привет, как делишки?
Как только дверь в кабинет Микки закрылась, Лаки надела наушники.
Венера Мария не стала тратить время на любезности. Сразу взяла быка за рога.
– Мерзкий сценарий, Микки, – заявила она. – Он мне глубоко ненавистен, и я ни за что не буду в этом фильме сниматься, если его полностью не переделают. Сейчас вся история рассказывается с мужских позиций. Ты же мне обещал, что это будет фильм о сильной женщине. Умеющей выжить. В этом куске дерьма она просто еще одна жертва. А я жертв не собираюсь играть.
– Да брось, детка, прекрасная роль для любой актрисы, – заговорил Микки своим самым любезным тоном. – Да за нее «Оскара» можно получить…
– Не пытайся запудрить мне мозги при помощи все той же плесневелой лапши, что ты вешаешь на уши другим актрисам. И это еще мягко сказано, – заявила Венера Мария. – Полностью переписать, или снимайте без меня. И еще одно…
«Вот сука!»
– Что?
– Раздеваться я буду только в том случае, если актер, играющий со мной, тоже разденется.
Микки изобразил возмущение.
– Да проснись, детка! Бабы не хотят видеть голых мужиков на экране. Не хочется им смотреть на какого-нибудь бедолагу с висящим членом.
– Вот тут ты абсолютно не прав, – с силой произнесла Венера Мария. – Именно это они и жаждут увидеть.
Он оторопел.
– Может, ты жаждешь.
– Не только я. Женщины заводятся, когда видят голых мужиков. Но нам этого не показывают, потому что кинобизнесом руководят мужчины, а они не выносят конкуренции и не могут допустить, чтобы мы тоже видели то, что нам хочется. Так что я не буду мотаться по экрану с голой задницей, если мой партнер останется одетым. Ни хрена у тебя тут не выйдет.
96 
