24 
— Значит, это не просто отпуск. Скорее работа. — Элиза улыбнулась.
— Это самый лучший вариант работы, верно? Когда грань между работой и хобби начинает стираться. — Джейк ответил улыбкой.
— Совершенно верно, — согласилась Элиза. — Раньше мне нравилось работать в серьезном бизнесе, но «Королевы вечеринок» — это моя страсть. Сейчас я уже не представляю, что могла бы заниматься чем-то другим.
— Судя по тому, что я слышал, успех «Королев вечеринок» превзошел все ваши ожидания.
— Сплюнь, — сказала она. — Я никогда ничего не принимаю как должное и должна постоянно следить, чтобы мы не соскользнули с этой волны успеха.
Элиза села за стол лицом к окну. Джейк водрузил пиццу на середину стола, подражая торжественному жесту, подмеченному у одного официанта из кафе его матери.
— Да ты, я вижу, настоящий профессионал.
— Профессиональный подогреватель и подавальщик пиццы?
— Она не подгорела, и сыр расплавился как надо. Это тебе смело можно доверить.
Джейк уселся напротив нее. За то время, что Элиза съела один кусок, он успел проглотить три.
— А теперь рассказывай мне про свое овечье ранчо, — сказал он. И с удивлением увидел, как ее лицо окаменело и с него исчезли все признаки веселости.
Элиза посмотрела на него через стол и тяжело вздохнула. Аппетит внезапно пропал.
— Ты уверен, что готов об этом услышать? Хотела ли она откровенничать с мужчиной, все отношения с которым, вполне возможно, ограничатся одной случайной встречей? Да, Джейк рассказал ей кое-что о своем детстве, и это помогало понять, как сформировался этот потрясающий человек. Но все это она уже знала. По правде сказать, она не любила вспоминать о своем детстве и отрочестве. Дело не в том, что ее кто-то обижал. Ничего подобного. Но она чувствовала себя бесконечно несчастной и, как только смогла, сбежала из дома.
— Да, — подтвердил Джейк. — Я хочу узнать о тебе, как можно больше.
— Можно я ограничусь сокращенной версией? — спросила она.
— Валяй, — не скрывая своего удивления, согласился он.
Элиза глубоко вдохнула, стараясь придать себе твердости.
— Представь себе девочку, всегда мечтавшую о большом городе, которая вынуждена жить в деревенском захолустье, где мальчиков ценят больше, чем девочек.
— Продолжай.
— Тебе этого мало? Он кивнул.
— Ладно… умную девочку с амбициями, чьи надежды постоянно подвергались осмеянию.
— Понятно. Что дальше?
— Умная девочка сбежала в город, а семья так никогда и не простила ее.
— Но почему? — Джейк нахмурился.
— На это нелегко ответить. — Ее голос начал дрожать. — Знаешь, что такое страшная много летняя засуха, уничтожающая все вокруг? — Она снова тяжело вздохнула. — Сохранить доброжелательность, перенеся такой кошмар, — это действительно тяжело.
— Могу себе представить, — отозвался Джейк. Ей хотелось, чтобы он попросил ее не продолжать, но он этого не сделал.
— Ты когда-нибудь видел, как густые зеленые пастбища чернеют, а земля делается твердой как камень и трескается? Когда фермерам приходится забивать свой скот, потому что нет ни воды, ни пищи? Стрелять овец, которые составляют единственный источник доходов твоей семьи, основу ее существования?
— Да. Я видел фотографии. Читал об этом. Это ужасно.
— Это история моей семьи. К счастью, мой отец не потерял свою землю и не умер, как другие. Он дожил до того времени, когда дожди в конце концов начались. Но он изменился. Стал более жестким. Разучился прощать. С ним стало невозможно жить. Он вымещал это на моей матери. А я… что бы я ни делала, все было не так.
— В каком смысле? — Джейк наклонил голову набок с видом неподдельного интереса.
— Даже в лучшие времена жизнь в деревне более традиционна. Мужчины весь день на улице, делают тяжелую работу. А женщины — в доме, занимаются домашним хозяйством, чтобы поддержать мужчин. С точки зрения физических возможностей в этом есть глубокий смысл. И многим сельским жителям нравится жить, как жили всегда.
— Но тебе не нравилось?
— Нет. Я любила учиться. Особенно хорошо мне давались математика и право. Я и по дому все умела делать. Просто мне было неинтересно. И в работе на ферме я тоже не блистала, хотя и старалась. — Элиза согнула правую руку, демонстрируя рельефный упругий бицепс. — Я сильная, но, конечно, меня нельзя даже сравнивать с братьями. В глазах отца я была никчемной. Он даже не позволял мне помогать ему с бухгалтерией, потому что считал, что это не мое дело. А во время засухи я стала просто лишним ртом.
24 
