27 
– Дядя и тетя приняли нас с сестрой, а потом их примеру, из уважения, последовало и местное дворянство. Если бы леди Белл вырастила нас в таверне, все было бы по-другому.
– Наверное, поэтому-то она и согласилась отдать вас родственникам.
– Ты ищешь в ней благородство? Возможно, такие мысли и приходили в голову Мелу, а она всегда делала то, что хотел Мел, однако материнских чувств у нее не было. Поверь мне.
– Она была предана ему настолько, что поехала за ним в Австралию, но потом взяла на себя труд написать тебе и рассказать подробности своего тайного замужества. Именно эти подробности и дали тебе право претендовать на титул. Ради чего?
Дэвид задумался ненадолго, а потом сказал, отставляя чашку:
– Я думаю, что она увидела еще один способ отомстить Безумному графу, даже несмотря на то что к тому моменту он уже был в могиле. Или просто хотела претендовать на титул Виверна. Ты слышал, что она пользуется этим титулом в Сиднее, управляя таверной под названием «Вивернский герб»? На вывеске, естественно, намалеван герб.
Ван от души рассмеялся.
– Замечательная женщина! Интересно, как она восприняла свой новый статус вдовствующей графини?
Не удержавшись, Дэвид тоже расхохотался.
– Жаль, что я не присутствовал при этом! Наверное, она вдруг увидела в браке определенную привлекательность.
Глава 7
– Граф Виверн в городе! – объявила тетя Мэри.
Люси подняла голову от вышивки – именно потому, что от нее ожидали такой реакции. За три дня на Ланкастер-стрит она уже научилась оправдывать ожидания.
Кузина Клара воскликнула:
– Наконец-то!
Люси не понимала, почему приезд графа вызвал такой переполох, но вскоре ей объяснили. Тетя Мэри никогда не оставляла ни одну мысль невысказанной и редко подолгу хранила молчание. Люси знала, что тетка и двоюродная сестра – страшные болтушки, но она не предполагала, насколько трудно будет остановить этот словесный поток. Но самым ужасным оказалась необходимость постоянного участия в этой болтовне.
Бо́льшую часть времени дамы проводили в элегантно обставленной малой гостиной, где стояла страшная духота: воздух был перенасыщен запахами ароматических смесей из сухих цветочных лепестков, а окна никогда не открывались – тетя Мэри боялась сквозняков.
Кроме того, до своего приезда сюда Люси не знала, что у тети есть множество твердых убеждений, которые создадут ей массу неудобств. Так, тетя Мэри считала неприемлемым для дам чтение газет или серьезных журналов, в результате чего Люси успела изголодаться по новостям. Тетя также не одобряла, если дамы коротко стригли волосы, и в подтверждение своей правоты цитировала Библию.
Она, конечно, не могла заставить короткие, до плеч, волосы Люси расти быстрее, но всячески выражала свое недовольство и требовала забирать их в высокую прическу, чтобы грех не был так очевиден. На все просьбы Клары позволить ей чуть-чуть подстричь волосы она отвечала категорическим отказом, что для девушки было самой настоящей катастрофой, так как ее кудряшки не поддавались укладке.
Тетя Мэри не допускала, чтобы незамужние барышни спали в отдельных комнатах, и Люси пришлось делить с Кларой не только спальню, но и кровать. Раньше она о подобном и помыслить не могла: собственная кровать всегда была в ее полном распоряжении. Из-за этого девушка плохо спала, а это означало, что даже сон не приносил ей отдохновения от дневной болтовни.
В доме тетки напрочь отсутствовала возможность уединиться. Если Люси на какое-то время отделялась от дам, они тут же отправлялись ее искать. Тут не было злого умысла. Тетка и кузина искренне опасались, что она где-то рыдает, оплакивая свое горе, или ее поразила какая-нибудь ужасная болезнь. Только сейчас Люси поняла всю прелесть уединения и молчания.
Девушка не решалась открыть свою записную книжку, хотя за последние дни узнала много нового, из боязни, что поблизости окажется Клара и потребует показать запись. Ни Клара, ни тетя Мэри вообще не имели ни малейшего представления о личной жизни, все время проводили вместе, делились каждой мыслью и от других ожидали того же. Люси подозревала, что они считают ее замкнутой и это их тревожит.
Три дня превратились для нее в три недели.
Если было бы возможно, она сбежала бы домой.
Когда вошедший в гостиную лакей принес свежую газету, Люси охватило изумление, а потом на одно короткое мгновение в ней вспыхнула надежда на то, что поток слов обретет хоть какое-то содержание. Но ей сразу стало ясно, что «Еженедельное светское обозрение» не содержит ничего, кроме сообщений о приезде или отъезде представителей королевского семейства и аристократии и о грядущих светских мероприятиях.
27 
