Особенно,... 
127 
– Я знаю.
Я сел и снова поднял письмо. Оно задрожало в руке и вылетело, спланировав на обрезки волос у камина.
– В этом может быть знак судьбы, но я не уверен, какой именно.
Кэти кивнула.
– Сожги письмо. – Потом посмотрела на полки, где стоял разбитый грузовичок Этана. – И похорони его игрушку. Пусть эта часть твоего сердца уйдет в землю с его памятью. А потом живи своей жизнью, Этан хотел бы этого. Когда будешь готов.
– Я пока не готов вот так его отпустить.
– Хорошо. Ты сам поймешь, когда будешь готов.
Я поднял письмо. Мое сердце было разбито, но в этот раз трещину можно было терпеть.
– Я потерял и второго ребенка. Еще одного сына или дочь.
– Я знаю, – Кэти снова прижалась ко мне, погладила под пледом мое колено. – Знаю. Но это не твоя вина, Томас. Ты ни в чем не виноват. – Ее голос дрожал. – Хочешь, я сама брошу письмо в огонь? Впервые за десять месяцев я могу честно сказать, что мне нравится его способность сжигать.
Храбрость. Вот что мне нравилось в ней. Я погладил пальцами шрамы на ее щеке, нежно выражая благодарность. Подался к огню, положил последнюю правду о моем браке, моей жене и детях в огонь. И смотрел, как письмо сгорает и превращается в пепел.
Я поднял Кэти на руки. Она положила голову мне на плечо, не пытаясь скрыть шрамы. Так мы и лежали, зарывшись в покрывало, сначала прижимаясь друг к другу, потом расслабившись, когда стало легче дышать. Первый намек на солнце высветил призрачные очертания окон.
– Думаю, теперь можно отдохнуть, – пробормотала она.
Я уткнулся носом в ее волосы, наслаждаясь ароматом, прижался лбом к ее виску. Закрыл глаза так близко к ней, как только мог. Мы пережили встречу со всеми стихиями – огонь, лед, вода, ветер, жар, холод. Мы карабкались на горы и падали с утесов, мы терялись в темных провалах памяти. Нашим организмам нужно было справиться с ядом. Потребовалась вся ночь, все ощущения, все эмоции, но мы наконец вымотались и заново раскрылись друг другу, обновленные.
Теперь мы могли жить. Пусть не идеально, едва родившись, пусть наша кожа все еще была уязвима для огня. Мы хотели жить. Кэти испытала себя и меня. Огнем.
– Кэти?
– М-м-м?
– Я писал бы тебе и в тюрьму.
Она поерзала и положила правую руку мне на грудь, над сердцем.
– Хорошо, что я тогда этого не знала.
И мы заснули.
Глава 23
Кэти
Начинания
На следующее утро я закопала револьвер Томаса глубоко в глинистом грунте леса чуть ниже по склону. И тихонько убрала все бутылки, пока он спал, вылила водку на ледяную землю. Я как раз возвращалась из леса, когда Томас вышел во двор, одетый в одни только джинсы. Он пощупал пальцами криво состриженные волосы и тут заметил меня. Было очень приятно видеть его настолько живым.
Он зашагал мне навстречу.
– На покрывалах осталась кровь. Я сделал тебе больно?
– Вот оно, великое эго, – весело отозвалась я. – У меня начались месячные.
– Ты уверена? У нас была бурная ночь. Я никогда раньше не был таким грубым.
– Ты не был грубым, Томас. Если кому вчера и досталось, то только тебе.
– Я в порядке. А ты? Ни презерватива, никакой ответственности. Это совершенно на меня не похоже.
– И не мой модус операнди. Но в этот раз все в порядке. – Я нежно посмотрела на него. – У меня несколько месяцев не начинался цикл. Стресс, лекарства, все такое. Теперь я вернулась… в нормальное русло. И это здорово.
– Ну, если ты рада… – он внимательно вглядывался в меня.
Я ответила тем же взглядом.
– А ты? Ты в порядке? Я закопала твой револьвер там, где ты его не найдешь. И вылила всю твою водку. Но посмотри, как здорово смотрятся пустые бутылки. Я эксперт по бутылочным композициям.
Он посмотрел на креативный беспорядок на углу крыльца.
– Ну ладно. Но… с револьвером ты можешь мне доверять. Клянусь. Мне очень хотелось бы его вернуть. Это же антиквариат.
– Отлично. Когда археологи через тысячу лет докопаются, их впечатлит.
Патовая ситуация. Мы долго смотрели друг другу в глаза.
– Ладно, если тебе от этого легче, – заключил он.
Я кивнула.
Томас выдохнул.
– Хорошо.
И мы еще минуту смотрели друг на друга, как подростки на школьном выпускном, не зная, что сказать. Мы молча делились тысячей воспоминаний о темноте, ощущениях, открытости, об уязвимых моментах, о страстных видениях, от которых слабели колени и щеки горели даже на холоде зимнего утра.
127 
