20 
«Что бы ты там ни подумала, ты ошибаешься», – подумала Мадди, взяв со стола диск Флории Бартрандо.
Еще в коридоре она вдруг услышала звуки фортепиано. Спокойная задумчивая мелодия. Она остановилась и, сделав глубокий вдох, вспомнила.
«Он брал в детстве уроки. Но сейчас играет только для собственного удовольствия…»
О да! В удовольствии он себе отказывать не привык.
Она остановилась у лестницы. Музыка захватывала, очаровывала. Мадди видела его склоненную голову – казалось, он ничего не замечал вокруг. Но она знала: он чувствовал ее так же, как и она его, словно кончики его пальцев скользили по ее обнаженной коже…
Она почувствовала, как участилось ее дыхание. Почувствовала желание тела поддаться велению музыки и спуститься вниз по лестнице в черном облаке шелка. Туда. К нему…
Но Мадди подавила это желание. Когда затих последний аккорд, она сделала несколько ленивых хлопков, заставив его поднять голову. Посмотреть на нее. Позволить заметить молчаливый вызов ее позы.
– Браво, синьор граф! А говорили – можете играть только для себя.
Он встал.
– Это комплимент? Я сражен.
– Не думаю, чтобы вас так легко можно было сразить. Чья эта вещь? – спросила она, начиная спускаться по лестнице.
– Жанфранко Делории. Я вместе с ним учился в школе. Он собирает старый фольклор и придает ему, скажем так, новое преломление.
– Мне понравилось это его «преломление».
– Думаю, ему было бы приятно это услышать. Скоро выйдет его новый альбом, а осенью здесь, в Тримонтано, будет и концерт.
– Ах да… фестиваль… Кстати, я хочу поблагодарить вас за плеер, но это – это вы можете оставить у себя. – Она положила на стол диск с записями Флории Бартрандо. – Мне не нужно никаких сувениров из этого места.
– Вы привезли его с собой. Это то, что привело вас сюда.
– Вот об этом как раз мне и хотелось бы забыть! – Мадди позволила себе нотку горечи. – Тогда я хотела сделать о ней передачу. Теперь же сомневаюсь в ее существовании, не говоря уж о ее намерении продолжить карьеру.
– Не надо сомневаться. Она жива и здорова. И действительно собирается снова выйти на сцену. В подходящий момент.
– А она знает, как вы воспользовались ее именем для своей… авантюры?
– Без ее разрешения я бы не стал этого делать.
– Какая щепетильность! Теперь и вам удалось меня поразить. Особенно относительно синьоры Бартрандо, – добавила она не без яда. – Как может женщина с голосом ангела разрешить использовать ее имя в таком деле? У нее что, финансовые затруднения?
– Нет, жизнь у нее вполне обеспеченная.
– Так же, как и у вас.
Он рассмеялся:
– Должен сказать, вы тоже неплохо поработали.
– О нет! Например, я ничего не знала о смерти последнего графа.
– Он сам так захотел. Он вел очень уединенный образ жизни.
– Возможно, это и к лучшему. Во всяком случае, ему не придется видеть, как его имя смешают с грязью. – Она пристально посмотрела на него. – Или он, как и вы, всегда ставил себя выше закона?
– Никто здесь не ставит себя выше закона. – Его неожиданно теплая улыбка словно коснулась ее кожи.
Мадди пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отступить. Потому что это могло быть расценено как акт капитуляции.
Взгляд янтарных глаз задержался на ее груди и медленно скользнул вниз, словно он мог видеть все, что скрывалось под ее платьем.
– Вы очень красивы, Маддалена. Но сегодня просто потрясающе красивы!
– Перестаньте так говорить! Вы не имеете на это никакого права. Слышите? Никакого!
– У меня есть любые права, которые я себе установлю, – протянул он. – Но к чему такая паника? Я просто сделал вам комплимент, а не пытался вас соблазнить.
– Соблазнить? – Она вызывающе задрала подбородок. – Вы хотели сказать – изнасиловать?
– Вы оскорбляете меня таким предположением, – резко сказал граф. – Меня и мое родовое имя. Потому что, клянусь честью моей семьи, я ни разу в жизни не спал с женщиной против ее воли. И для вас исключения делать не собираюсь.
– Вы прекрасно знаете – я обручена и скоро выйду замуж. Я и Джереми действительно любим друг друга. А вы, кроме всего прочего, похоже, еще и бабник!
– Ничего подобного. Просто у меня уже сложилось представление о глубине вашей страсти. – Он помолчал. – Но скажите мне, неужели вам никогда не приходило в голову – в этой области человеческих отношений возможно и что-то большее?..
Она вперила в него гневный взгляд:
20 
