Последние отзывы

  113  

Через час несчастный посланник отправился к своему господину с рубином и письмом Катерины. Борджа придет в ярость, но не станет убивать женщину, если верить словам жителей Рима. Ночью я лежала в постели, несказанно радуясь тому, что больше не будет никаких тайных свиданий с испанским кардиналом.

Но мое счастье оказалось недолгим.

На следующее утро я проснулась до рассвета, потому что Катерину рвало над тазом, оставленным на ночном столике специально для этой цели. Я разбудила горничную, спавшую в комнате через коридор, и отправила ее за хлебом с солью. Катерину тошнило добрых полчаса, и под конец она совсем измучилась. Я умыла ей лицо и руки, помогла натянуть чистую ночную рубашку и усадила на кровать, где она и застыла, с опаской поднеся ко рту подсоленный хлеб.

Взошло солнце, наступило очередное ослепительно яркое, влажное утро, за которые Джироламо и ненавидел лето в Риме, предпочитая до сих пор путешествовать по умеренно теплой Романье. Примерно через час один из стражников, стоявших перед дверью Катерины, постучал и сообщил, что прибыл кардинал Борджа, который настаивает на аудиенции.

— Отошлите его прочь, — простонала Катерина. — Я нездорова. Скажите, что я буду ждать от него письма, но лично принять не могу. Если он не уйдет, пусть его проводят к выходу мои телохранители. Если потребуется, они могут применить силу.

От этой короткой речи ей снова стало дурно, и я положила ей на лоб прохладное полотенце.

Слуга сказал:

— Слушаюсь, ваше сиятельство.

Не успел он уйти, как из коридора донесся шум. Слуга пререкался с кем-то, затем послышались звуки борьбы.

Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник Родриго Борджа. Правой рукой он с легкостью удерживал за шиворот невысокого худощавого стражника. Тот тщетно рвался из хватки кардинала, пока Борджа сверлил взглядом Катерину. Он старался скрыть свой гнев за сурово-сосредоточенным выражением лица, однако было заметно, как напряглись мышцы под сощуренными глазами.

— Прошу прощения за грубость, — сказал он Катерине. — Однако мне пришлось настоять на своем.

— Прекрати, — велела Катерине слуге, и тот перестал размахивать кулаками, после чего Борджа выпустил его.

— Можешь идти, — сказала Катерина раскрасневшемуся стражнику. — Но помни, что я велела.

Слуга поклонился и убежал.

Борджа вошел в спальню, кивнул в мою сторону и заявил:

— Она тоже должна уйти.

Но Катерина решительно возразила:

— Дея останется! Вы не имеете права врываться в спальню женщины и требовать разговора наедине. К тому же я уже сказала, что нездорова.

Борджа секунду возвышался над Катериной, затем уперся обеими руками в матрас, наклонился и приблизил к ней лицо. Я стояла рядом с госпожой и придерживала ее за плечи.

— Вы решили одурачить меня, мадонна, — сипло прошептал кардинал. — Гадкая обманщица! А я-то поверил, что небезразличен вам.

Катерина глядела на него угрюмо, однако ее ответ прозвучал неожиданно мягко:

— Вы в самом деле небезразличны мне, Родриго. Я восхищаюсь вашими талантами и амбициями. Мне казалось, вы понимаете, что имеете дело с человеком, похожим на вас.

Он распрямился, шагнул назад и заявил:

— Не льстите себе, моя дорогая. Да и как еще я должен отвечать на возмутительную ложь?

— Какую?.. — В голосе Катерины послышались робкие нотки.

Борджа схватил Катерину за руку и с угрозой произнес:

— Отдайте мне пузырек.

— Отпустите меня, — оскалилась она.

— Я доверил вам самую главную тайну, а вы меня предаете!

Одной рукой Борджа отпихнул меня в сторону, так что я не удержалась на ногах и ударилась о стену спиной, а другой сдернул Катерину с кровати. Она запуталась босыми ногами в простынях, упала на пол, и ее тут же стошнило на чистую рубашку.

Борджа отступил, глядя с тревогой, но без малейшей брезгливости. Он посторонился, когда я бросилась к Катерине, чтобы убрать с лица рассыпавшиеся волосы, пока ее снова рвало, на этот раз прямо на прекрасный персидский ковер, привезенный нами из Милана.

— Так она и в самом деле беременна? — с изумлением спросил он, сразу переходя на другой тон.

  113