Особенно,... 
14 
Сэм лишилась дара речи. Майло ничего не говорил ей, однако она заметила, как он смотрит на своих друзей, за которыми в детский садик приходят отцы. Очень скоро он начал бы задавать вопросы.
Вновь надев на себя маску беззащитности, Сэм тихо произнесла:
– Я не могу задерживаться… Няня и так заждалась меня… Не могли бы мы обсудить то, ради чего я здесь?
В течение всего дня Рафаэль не мог выбросить из головы бледное лицо Сэм. Он не забыл, каким теплым было ее тело, когда он схватил ее, словно неандерталец, в дамской комнате. Вкус ее губ вернул мужчину в те времена, которые он когда-то похоронил в глубине своей души. Вихрь неистовой, отчаянной страсти, которую он испытал четыре года назад, вновь вырвался на волю. Рафаэль изо всех сил пытался подавить натиск эмоций.
– Я стану для своего сына отцом во всех смыслах этого слова, а ты не будешь препятствовать. Иначе мне придется отстаивать свои права в суде.
Это прозвучало как ультиматум.
Сэм неотрывно смотрела на него, стараясь не выдать, насколько она ошарашена.
– Что ты имеешь в виду, Рафаэль? Ты не смеешь мне угрожать.
– Это не угроза. Это обещание. Я хочу быть частью его жизни. Мальчик должен знать, что у него есть отец.
Сэм еле выговорила:
– Ты не можешь просто ворваться в его жизнь и объявить, что ты его отец. Он не поймет, что происходит.
Бровь Рафаэля взлетела вверх, и он с издевкой выпалил:
– А чья это вина? Кто скрыл правду от него и от меня? Ты, Сэм. Поэтому теперь тебе придется иметь дело с последствиями.
– Да, – с горечью произнесла она. – Я осознаю это. Ты четко дал мне понять, что тебя не устраивает такое положение, и ты хочешь его изменить. Но ведь не за счет счастья и благополучия ребенка.
– Ты сама лишила его счастья и благополучия. Ты сознательно скрывала его от отца и нанесла непоправимый урон эмоциональному развитию нашего сына.
«Нашего сына»… Она была потрясена.
– Так что же ты предлагаешь, Рафаэль?
– Я задержусь в Лондоне на неопределенное время по делам и стану частью каждодневной жизни Майло. Пусть он узнает меня поближе и привыкнет ко мне.
– На неопределенное время? Что это значит? Ты не можешь войти в его жизнь, а потом бросить, когда твои дела в Англии будут улажены, – возразила Сэм.
Рафаэль встал и засунул руки глубоко в карманы, будто его снова охватило желание применить физическое насилие.
– О, не волнуйся, Сэм, – ответил он. – Я не собираюсь уходить из его жизни, куда бы ни закинул меня бизнес. Майло такой же твой сын, как и мой. Ты лишила его общения со мной, но я не допущу, чтобы это продолжилось. Я хочу, чтобы он был рядом со мной.
От удивления Сэм не сразу нашлась что ответить.
– С тобой? Что ты несешь! Ему всего три года!
– Естественно, ты тоже будешь рядом, – добавил он с явной неохотой.
Она нервно рассмеялась. То, что говорил Рафаэль, не укладывалось в ее голове, однако его слова не были лишены логики.
– Я очень признательна, что ты разрешаешь мне быть с моим сыном!
– Я думаю, любой судья неодобрительно посмотрит на мать, которая скрывала ребенка от его отца без веских на то оснований, – угрюмо заметил Рафаэль.
– Мы не можем сорваться с места и переехать к тебе, – попыталась убедить его Сэм. – Это неразумно, – продолжала она, испугавшись до полусмерти того, что ей придется поселиться с ним под одной крышей.
– Я буду жить со своим сыном, и это не обсуждается. Ты либо с нами, либо – нет. Конечно, лучше для нас всех, чтобы ты выбрала первое. И, учитывая то, что мы опять будем работать вместе, это разумно и практично. – Рафаэль был неумолим. – Я должен быть рядом с мальчиком. Это не подлежит обсуждению.
Он подошел ближе, и Саманта опять ощутила угрозу, исходившую от него, несмотря на то что его руки по-прежнему были в карманах.
– Ты должна будешь приехать завтра вечером с вещами и Майло сюда. Иначе я обращусь в суд, и пусть он решает, с кем и когда мальчик будет проводить время.
– Я признаю, что во многом ошибалась… И должна была рассказать тебе обо всем намного раньше, но у меня были причины, которые я считала достаточно серьезными, – процедила сквозь зубы Сэм.
– Какое благородство, Саманта, – с издевкой бросил он.
– Но стоит ли переезжать сюда? Может быть, твой дом и красив…
– Дом принадлежит моему другу. Я арендую его, – бесцеремонно прервал ее Рафаэль.
– И все же это плохая идея. Мы с Майло ведем спокойную, размеренную жизнь. К моему дому пристроена квартира, в которой живет его няня, Брайди. Она – член семьи. Отец взял ее на работу, когда умерла моя мать. Мне тогда было всего два года, и с тех пор Брайди заботилась обо мне. Она осталась со мной и после кончины моего отца.
14 
