Последние отзывы

  128  

— Данная видеоинформация не представляла практического интереса, и ее запись не велась, — ловко отбрехался киборг.

— Ничего, программа-то никуда не делась! — Степановна повернулась к леснику и пояснила: — У киберов, как у любой техники, есть свой «почерк», потому что обсчет их действий идет по одному и тому же алгоритму. С какой стороны объекта он зашел, на какой высоте рвал или под каким углом резал, так и будет делать. Так что давай, прикажи ему собрать букет! Теми же словами, что в прошлый раз.

— Да я уже давно забыл, что именно ему говорил… — попытался вслед за киборгом воспользоваться той же лазейкой Женька, но номер не прошел.

— Вспоминай, ты же не кибер!

— Розы жалко…

— Ничего, отрастут! Их давно пора было почикать, да у меня рука не поднималась.

Степановна спустилась с крыльца, непреклонно оттесняя незадачливых «воришек» к розам. Женька затравленно покосился на клумбу, надеясь, что Джек сообразит считать оставленные Саньком следы и повторит его путь, но, увы, старуха успела навести там порядок — обрезать поврежденные стебли, замазать пеньки садовым варом и взрыхлить землю.

— Ну?!

«Мне конец», — обреченно подумал лесник, и в ту же минуту конец настал всему вообще.

Проем за спиной Степановны с оглушительным грохотом заполнился клубящимся пламенем. В следующий миг оно вырвалось и изо всех окон, далеко разбрызнув стекла. Затем наступил черед ударной волны, саданувшей Женьку в грудь и отшвырнувшей назад. Переросший, с виду пышный и мягкий, газон на ощупь оказался далеко не столь комфортабельным — леснику почудилось, что от удара его позвоночник пролетел сквозь внутренние органы и теперь лежит сверху окровавленной грудой костей. Перед глазами плыло, в ушах звенело, из четких мыслей в голове осталась только одна: «Какие на мне сейчас трусы?!»

Потом над Женькой навис Джек и буднично заметил:

— Зря мылись.

Это мгновенно привело лесника в чувство. Ухватившись за протянутую киборгом руку, он вскочил и понял, что имел в виду Джек: торт, который Женька продолжал держать в момент взрыва, в основном по нему и размазало, хотя напарнику тоже достался большой сочный кусок.

Стоявшую ближе к двери Степановну отбросило сильнее и дальше, зато в клумбу, и теперь на ее распростертое тело медленно и печально оседали розовые лепестки. Зрелище было еще менее эротичное, чем по версии шерифа, но лесник опрометью бросился к старухе и потряс ее за плечо:

— Эй, вы как?!

Голова Степановны безвольно мотнулась, по виску зазмеилась одна темно-алая струйка, вторая.

В модуле бабахнуло еще раз, послабее, однако остатки крыши все равно подпрыгнули и горящими метеоритами посыпались внутрь и наружу. Один летел прямо Женьке в лицо, но подскочивший Джек сбил его в сторону другим подобранным во дворе обломком и неодобрительно, по-прежнему без паники, сказал:

— Рекомендуется незамедлительно покинуть опасную зону.

— Ага… — Женька торопливо подсунул руки под неестественно обмякшее и отяжелевшее тело Степановны и, уже выпрямившись, традиционно спохватился, что опять «отобрал» работу у киборга.

Но переигрывать было некогда, Джеку осталось только распахнуть перед ними калитку, а потом педантично ее захлопнуть. Дверь автоматически защелкнулась, и в тот же миг прогремел третий, самый мощный, взрыв. Профлисты забора выгнулись, как паруса, большинство сорвало с креплений, а на улицу обрушился дождь из незрелых яблок из окрестных садов.

Калитка устояла и сработала щитом, несколько яблок по голове и плечам не в счет. Когда их перестук затих, Джек заглянул во двор, большую часть которого теперь занимала дымящаяся яма, и удовлетворенно заключил:

— Кажется, все.

Вдали послышался вой полицейского флайера; чуть погодя, с другой стороны, его подхватила «скорая», а вокруг захлопали двери и стал нарастать гул раздраженных голосов.

Кажется, все только начиналось.

* * *

Увидев лесника на месте очередной катастрофы, Кэм даже не удивился.

— Ну, что тут опять стряслось? — обреченно обратился он именно к Женьке, хотя возле бывшего дома Степановны столпилось уже больше сотни человек, а ее безжизненное тело за неимением врача осматривал самый близкий к нему специалист — местный ветеринар. Судя по его скорбному лицу, ему очень хотелось предложить гуманно избавить животное от страданий, но он опасался, как бы его самого за такое не линчевали.

  128