93 
Беттина прочла отзыв раз, потом второй, потом заплакала. Вся дрожа, она подошла к телефону и набрала его номер, Оливера.
— Ох, Олли, дрянь ты этакая… Вот мерзавец… Я люблю тебя… Скажи, тебе действительно понравилось? О Боже, Олли… Правда?
Она кричала, плакала, обзывала его всячески, смеялась, умоляла…
— Ты ненормальная, Дэниелз, ты знаешь это? Совсем помешалась. Сейчас четыре утра, я звоню тебе всю ночь и никак не могу дозвониться, а сейчас вот недавно заснул, бросив бесплодные попытки, и ты меня разбудила.
— Но я ждала утренней газеты.
— Идиотка, я мог тебе прочитать свой отзыв пятнадцать минут первого.
— А что бы со мной было, если бы тебе не понравился спектакль?
— Глупенькая, он не мог не понравиться. Это великолепно, вне всяких сомнений!
— Знаю, — мурлыкала Беттина, сияя от радости. — Читала.
Оливер смеялся, он был счастлив. Они договорились вместе позавтракать, после того, как немного поспят.
Прежде чем раздеться и отправиться в спальню, Беттина набрала еще один номер. Может быть, в это время она застанет его дома, и он, утратив бдительность, поднимет трубку? Однако в трубке по-прежнему звучали заунывные гудки. А ей так хотелось сказать Джону, что премьера прошла успешно. Тогда она решила позвонить Сету и Мэри и поделиться с ними своей радостью. Они от души поздравили Беттину, несмотря на то, что та подняла их с постели. Наконец с восходом солнца Беттина заснула. На ее губах застыла улыбка, а поперек кровати лежала газета.
39
— Ну что, девочка моя, теперь ты на пути к славе.
Олли счастливо улыбался, глядя на Беттину, которая казалась утомленной, ликующей и испуганной одновременно. К запоздалому завтраку в отеле они заказали яйца-пашот и бутылку шампанского.
— Ах, не знаю. Наверно, я задержусь здесь еще на пару недель, а потом поеду домой. Надо вернуться к Рождеству, как и обещала Джону.
Последние слова она произнесла как-то неуверенно. Почти три месяца она не получала никаких известий от мужа и теперь с беспокойством думала, что скажет Александру, если Джон их не примет.
— А работа, Беттина? Задумала что-нибудь новенькое?
— Да так, — задумчиво произнесла Беттина, — пока ничего определенного. Есть одна идея, но еще не сложилась окончательно.
— Когда будет готово, дашь почитать?
— Конечно. А ты на самом деле хочешь?
— Очень.
Беттина поняла, что, уехав из Нью-Йорка, она станет сильно скучать по Пакстону. За то время, что она провела в Нью-Йорке, они часто и подолгу беседовали — за обедом, иногда за ужином в компании Айво и почти ежедневно по телефону. Оливер стал ей как брат, и уехать от него — все равно что уехать из родного дома. — Почему ты вдруг так помрачнела? — спросил Пакстон, от которого не укрылось выражение муки на лице Беттины.
— Я подумала о том, что скоро нам предстоит расставание.
— Не печалься, Беттина. Ты вернешься в Нью-Йорк скорее, чем думаешь, и я еще успею тебе надоесть. Кроме того, несколько раз в год я смогу прилетать к тебе на западное побережье.
— Тогда ладно. Кстати, Айво устраивает для меня прощальный ужин. Приходи.
— Замечательно. Куда?
— Разве это имеет значение? — засмеялась Беттина. — Потом скажу.
— Нет, но могу себе вообразить — Айво выберет нечто потрясающее.
— У него и не может быть по-другому.
Так и было. Они ужинали в «Ля Кот Баск», за излюбленным столиком Айво, а меню, как всегда, отличалось изысканностью и великолепием: для начала подали кнели, затем — шампанское и икру, салат из пальмовых листьев, шатобриан и необыкновенные грибочки, доставленные самолетом из Франции, и на десерт — суфле гран-марньё. Все трое отдали должное превосходным кушаньям и после еды откинулись на спинки кресел, попивая кофе с ликером.
— Итак, крошка, ты нас покидаешь, — произнес Айво с доброй улыбкой.
— Надеюсь, ненадолго. Я скоро вернусь.
— Дай Бог.
После ужина Олли провожал Беттину до отеля. Она никак не могла понять, почему в этот вечер Айво был такой грустный, и решила заговорить об этом с Олли:
— Ты слышал, что он мне сказал на прощание? «Удачного полета, птичка». И, поцеловав, сразу сел к себе в машину.
— Видимо, он просто устал. И ему грустно расставаться с тобой, — тут Олли с улыбкой добавил: — Как, впрочем, и мне.
Беттина молча наклонила голову. Ей тоже очень не хотелось уезжать. Не хотелось разлучаться с ними обоими. За последние три месяца она успела вновь пустить корни в Нью-Йорке. Да, здесь холодно, жутковато, чересчур многолюдно, здесь грубые таксисты и мужчины никогда не придерживают перед женщиной дверь, но здесь кипит жизнь, здесь хочется работать и любить. Как скучно будет в Милл-Вэли: утром проводишь Александра в школу, днем — встретишь. Даже Александр чувствовал это, и, если бы не желание увидеть отца, он бы не особенно стремился домой.
93 
