Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
17 
– Извините меня, ради бога. Мне так стыдно. Это ужасно.
– Я понял, понял.
Женщина стояла в его объятиях и даже не пыталась отодвинуться. А он вдруг ощутил хрупкую нежность прижимавшегося к нему тела и осознал безвоздушную пустоту своей жизни, лишенной одного из самых основных человеческих проявлений. Прикосновений к другому человеческому существу.
Джефферсон Стоун со всей ясностью ощутил, что ему приятно прикасаться к Брук. От нее хорошо пахнет, и любой нормальный мужчина отдал бы жизнь ради того, чтобы такие глаза умоляюще смотрели на него, взывая к доброте.
И находя ее.
Наконец до нее, кажется, дошло, что теперь она прижимается к нему вместо того, чтобы драться. Краска стыда окрасила ее щеки в нежно-розовый цвет. Она опустила руки и сделала дрожащий шаг назад. Через секунду пригладила непослушные кудряшки.
– Мне кажется, вам лучше сесть.
Она не стала спорить и, присев на край кровати, уставилась в темноту. Он протянул руку и легонько погладил ее по голове. Джефферсон никогда не видел такого неприкрытого ужаса, как тот, что снова исказил лицо Брук. Убрав руки, он поднял их вверх жестом ковбоя, бросившего оружие, и отступил к двери.
– Я не сделаю вам ничего плохого.
Судя по всему, она уже сама все поняла.
– Конечно нет. Теперь я вижу, что это вы. Просто мне показалось, что это… – Брук уронила голову на руки, и ее затрясло.
– Вы плачете? – Впервые с момента ее появления в доме Джефферсон ощутил приступ паники.
– Н-н-нет.
Конечно, она врала. Черт. Эта женщина совсем не умеет врать.
Он в сомнении остановился на пороге. Хотелось сбежать отсюда. От этой женщины, находившейся на грани нервного срыва.
– Я живу, как отшельник, – объяснил он, – и не знаю, чем вам помочь.
– Я-я-я… мне не нужно от вас н-никакой п-помощи.
Ничего подобного. Ей определенно требовалось, чтобы ее успокоили. Джефферсон совсем не умел этого делать. Всем своим существом он хотел сделать еще несколько шагов назад и оказаться на лестнице. Но то, что он хотел, и то, что делал, разные вещи.
– Вам никогда не говорили, что враль из вас никудышный?
Глава 6
– Но это ведь хорошо, верно? – пролепетала Брук. – Не уметь врать?
В других обстоятельствах Джефферсон мог бы с ней согласиться. Но сейчас хотелось бы поверить ей. Поверить, что она нуждается в его помощи. Он убедил себя, что от удара ночником по голове не в состоянии трезво мыслить. И вместо того, чтобы сбежать от испуганной женщины, опустил руки и осторожными шагами двинулся в глубь комнаты. Обойдя валявшуюся на полу лампу, подошел к ее кровати.
Она выглядела такой беззащитной. Джефферсон готов был остановиться в любой миг, как только она подаст знак. Но Брук не пошевелилась. Он подошел к кровати и, нависая над ней, почувствовал себя большим болваном. Она посмотрела сквозь пальцы, сделала долгий вздох, дрожа как осиновый лист на ветру. Учитывая, насколько она напугана, уже один его размер наверняка выглядел устрашающе.
– Извините, я чувствую себя как великан-людоед из сказки.
Брук икнула, снова выглянула сквозь пальцы, и на ее лице появилась дрожащая улыбка.
– Я надеюсь, вас зовут Рек.
– А кто это? Я не знаю.
– Это из «Я и Рек». Детский фильм про великана.
– Я не знаток детских фильмов.
– Рек оказывается хорошим парнем, несмотря на внешность. – Она наконец перестала всхлипывать, и Джефферсон смог подойти еще чуть ближе.
Неужели ему хотелось, чтобы она считала его хорошим парнем? Нет, только не это. Такие женщины, как она, имеют обыкновение возлагать излишние надежды на парней, которых считают хорошими. И как большинство таких парней, он, в конце концов, наверняка разочаровал бы ее. Но только не сегодня. Сегодня можно побыть хорошим парнем. Джефферсон не знал, что сделать, чтобы не казаться таким огромным на фоне ее хрупкости. Не найдя ничего лучшего, сел на край кровати рядом с ней. Под тяжестью его веса матрас просел, и Брук соскользнула ближе к нему. Он почувствовал прикосновение ее голых ног.
По-настоящему хороший парень не испытал бы такого острого и болезненного чувства от близости женщины. Брук не попыталась вдавиться в стену, просто уставилась на него огромными, полными слез глазами.
– Итак, Брук, за кого вы меня приняли?
Она не сразу поняла, что это имя относится к ней, лишний раз подтвердив свое неумение лгать. Но ложь, очевидно, как-то связана с ее страхами и слезами. Джефферсон понял, что сейчас не время давить на нее, заставляя сказать правду.
17 
