174 
А я все держала его за руку и почему-то ждала, что он скажет: «Прости».
* * *
– …и пусть поторопится, если хочет успеть на чашечку кофе!
Звонкий, бодрый голос заглянувшего в комнату Всемила прогнал сон.
Солнце давно взошло, но сине-серое небо казалось темным из-за яркого света люстры, которую так и не выключили. Арис сидел у изголовья, как и несколькими часами раньше, упершись локтем в подушку. Его ладонь лежала на моем плече, но соскользнула, стоило пошевелиться.
Я вспомнила ночной кошмар и то, что было после. Наверное, тоже приснилось. Только на левом виске все еще ощущалось тепло от того прикосновения.
– Мы что, уходим?
Арис глянул на приоткрытую дверь, за которой еще слышались шаги Всемила.
– Он здесь слабеет. Если задержимся дольше, он не сможет провести нас через Пустошь.
– Ясно.
Пришлось подняться. Голова кружилась, но я старалась меньше опираться на локоть Ариса, и больше – на собственные ноги. Кое-как добралась до двери, и, заметив краем глаза движение, обернулась.
Тень стояла за складками балдахина – тонкая, длинноволосая девушка, чем-то похожая на ту, которая в облике Алины пришла вместе с Максимом к Пустоши.
Стоило тряхнуть головой – видение исчезло, но в тенях по-прежнему угадывались очертания женской фигуры.
– Что там? – послышался голос Ариса над ухом.
– Ничего, – испуганно ответила я. – Ты ведь ничего не видишь… странного?
Он покачал головой.
– А ты?
Вздохнула.
– Нет.
В огромной, выложенной черной плиткой, ванной комнате было прохладно и темно. Светильники зажглись по хлопку, но их приглушенный свет не мог полностью рассеять таинственный полумрак. Пару дней назад мне это не мешало, но теперь было как-то неуютно. Из большого зеркала в золоченой раме на меня смотрело перепуганное существо с сероватым лицом, украшенным несколькими ссадинами и синяком над бровью. И за спиною моего двойника водили хоровод чернильные силуэты, размытые и неясные.
– Арис…
Он все еще стоял в дверях.
– Арис, как ты думаешь… те, кто живут в городе, не могут выбраться сюда?
– Вряд ли, – пауза. – Кто там живет?
– Призраки. Серые тени, похожие на людей… Они… не то чтобы страшные, просто… с ними нельзя говорить. А я этого не знала…
Все это звучало слишком странно, но Арис видел в своей жизни достаточно, чтобы безоговорочно поверить в привидений на улицах мертвого города.
– Думаю, если б могли, то уже были бы здесь, – он кивнул на украшенное синяками отражение: – С кем дралась?
– С асфальтом, – честно призналась я.
– И кто кого?
– Он отделался легким испугом, – я сокрушенно вздохнула и попросила: – Принеси, пожалуйста, мой рюкзак.
Арис выполнил просьбу, но перед тем, как уйти, подергал дверную ручку, убедившись, что замка здесь действительно нет, и в ванной нельзя запереться. Получив свои вещи, я нашла чистую одежду, полотенце, сложила все стопочкой на высоком табурете и, забравшись под душ, скукожившись и крепко зажмурив глаза, пыталась вымыться «вслепую», а потом просто опустилась на колени, обхватила руками голову. Слез не было – только в груди пекло, да так сильно, что лучше б уж реветь.
Сговорились ведь за моей спиной… и все равно напрасно! И та девочка, превращенная колдовством в копию моей подруги, и Максим… Почему Арис так и не сказал никому о своих подозрениях? А вдруг Макс – всего лишь жертва чужого, более сильного колдовства? Ведь какая страшная смерть! Не каждый преступник заслуживает такого… А те серые в городе – там были и молодые, и дети. Неужели так много людей не успело вовремя уйти? И… долго будут преследовать меня видениями, прячась в каждой тени? Или я на самом деле вывела из города не только Виктора, но и кого-то или что-то еще?
Дверь открылась рывком. Кто там – я знала и не обернулась, лишь закрылась руками.
– Все в порядке, – проговорила через силу.
– Ты не отвечала.
Я почувствовала, когда Арис отвернулся. Не сразу.
Теперь он стоял по эту сторону двери, и, немного успокоившись, я наконец-то разглядела, что черные силуэты, замершие в дальних углах – только тень от все тех же злополучных светильников. Сполоснулась наскоро, оделась. И замерла, снова учуяв знакомый запах паленого волоса.
В следующий раз Арис обернулся, услышав лязг ножниц. Посмотрел на мои коротко обстриженные волосы, на пряди, лежащие на полу. И – снова этот взгляд, словно проверяет, не тронулась ли умом…
174 
