Двое покинувших пост стражей не справились бы с тварями, собиравшимися сюда со всей Пустоши, но прикрывали нас, подарив возможность уйти. Змей едва двигался, и Арис с Виктором, которому сняли путы с рук, волокли тяжелое тело, помогая ему преодолеть последнюю сотню метров.
Наконец, мы перешли невидимую границу. Огненный тяжело плюхнулся на землю, и в то же время за нашими спинами взвилась стая серых мотыльков – кто-то из стражей, а может, и оба только что погибли. Не знаю, можно ли назвать их живыми существами, но в одном сомневаться не приходилось: защищая нас, стражи ослабили кольцо. И теперь, когда чернота, живущая в мертвой земле, накопит силы, прорвать защиту границы будет легче.
Часть вторая. На перепутье
Глава 1. Стекольных дел мастер
Случилось это много лет назад.
Ефим из Вереша давно уже зарабатывал на жизнь тем, что выдувал из стекла посуду для небедных горожан и заезжих купцов, а также всякие диковинки вроде цветов, зверей или просто шаров с причудливо застывшими под прозрачной поверхностью каплями краски. Надо сказать, зарабатывал он немного – на жизнь без роскоши хватало, и еще чтоб мастерскую содержать. Скудные сбережения ушли бы без остатка, вздумай Ефим жениться. Мастер давно уже приглядывался к Настеньке с соседней улицы – девушке едва исполнилось семнадцать, семья ее богатством не славилась, да и сама невеста не такой уж красавицей была, чтобы пришлось за ее руку соперничать. Бойкая, хозяйственная. Такая бы и накормила, и одела, и в хате прибрала. Словом, жена была бы хорошая. И, думал Ефим, послушная: все-таки он мастер, а не молодик какой – с поля ветер. Вот только холостяцкая жизнь стеклодуву надоесть не успела, а еще была у него мечта – собственный цех создать. Все обдумывал он, как бы к этому делу подступиться, и деньги бы понадобились, те самые, что на женитьбу откладывал – других не было. Оттого и свататься он не спешил.
Так и шла жизнь Ефима ровной дорожкой. Родители Настасьи, разглядев в нем возможного жениха, уже и так, и этак подходили, намеками выспросить пытались: когда это мастер свататься надумает? Но однажды засушливым летом случилось у них несчастье: завистливый сосед поджег конюшню, а Настасья в то время внутри была. Ей бы выбежать, спастись самой – так нет. Успела девушка двух коней вывести, вернулась за старой кобылой Янушкой – и тут-то крыша конюшни обвалилась. Чудом спасли Настеньку, чудом выходили, только когда увидел ее после Ефим на улице – едва сдержался, чтобы не отвернуться. Лицо и руки девушки уродовали следы ожогов, а левый глаз закрывала темная повязка.
Родители Настасьи больше разговоров о свадьбе не заводили, да и Ефим молчал. Конечно, взять девушку-калеку в жены тоже выгодно: еще послушней будет, еще угодливей. Но не хотелось мастеру век вековать с уродиной, на которую и глянуть-то боязно. Так и не посватался.
Настасья после заходила разок для дядьки своего что-то купить – то ли кубки винные, то ли вазу для варенья… Неловко было стеклодуву. Молча вручил ей товар, плату принял. А девушка задержалась у прилавка, засмотрелась на стеклянные цветы. И вдруг попросила:
– Сделайте мне подарок, мастер.
В этот миг Ефим готов был отдать ей все что угодно, только бы она ненароком не вспомнила или не намекнула о несостоявшемся замужестве.
– Выбирай.
Голос его дрогнул. Настасья прищурилась единственным глазом и, протянув руку, взяла самый красивый, самый дорогой из товаров на прилавке – большой стеклянный шар с вихрями краски внутри.
Стеклодув перевел дыхание.
– Бери, бери… – стало легче как-то на душе. Все-таки он чувствовал себя виноватым перед этой девушкой, а дорогой подарок немного успокоил совесть. – Если что-то нужно будет – обращайся.
И кто тянул его за язык? Настасья поглядела на него так странно, словно мысли читала. И подумал Ефим: хорошо, что он все же на ней не женился, не стала бы эта девушка ему послушной женой.
– Все вокруг меня жалеют, – негромко сказала Настасья. – И никто не знает, что я каждый день благодарю Бога за случившееся. Теперь родители не станут неволить меня, чтобы я вышла за вас. Да и вам я теперь не нужна, и потому счастлива. И если найдется тот, кто полюбит меня такой, какая я теперь, я смогу быть с ним, кто бы он ни был. И, возможно, ему удастся совершить для меня настоящее чудо.