276 
Мы свернули на улицу и, остановившись между рядов низеньких заборов, смотрели, как высокими волнами прибывает на луг вода, заливая низину, разбивая берег узкого ручейка, вившегося среди травы… У кого-то на лугу паслись козы. Животных подхватило, закружило в каламутной воде, и сквозь громкий плеск доносилось жалобное меканье. Люди повыбегали из домов и смотрели – кто молча, кто причитая – как зеленый луг от околицы и почти до самого леса превращается в болото. Вода подобралась к самой кольцевой дороге, лизнула обочину и не пошла дальше, оставив город нетронутым.
– Да, да, да! У нас получилось, получилось!
Спрыгнув на землю, мы с Алинкой радостно прыгали и обнимались, ничуть не стесняясь того, что могут подумать многочисленные зрители про двух сумасшедших колдуний. А потом подруга обняла Леона – и он ее не отпустил. Влюбленные целовались, тесно прильнув друг к другу, а я, отойдя в сторонку, смотрела туда, где над почерневшей верхушкой ближайшего холма поднимался в ясное небо сизый дым, и думала о том, что до вечера осталось совсем немного.
А еще о том, что луг-то мы затопили, но в воде живут то ли сумасшедшие русалки, то ли какая-то новая нечисть, пришедшая на место детей реки, и кому-то еще придется решать, что со всем этим делать.
* * *
Время до вечера было занято хлопотами – пока мужчины готовили хворост для костров, смолу да зажигательные стрелы с обмотанными паклей наконечниками, мы просматривали вместе с Андреем списки, разыскивали тех колдунов, которые смогут задержать Пустошь, пока Огненный будет восстанавливать силы. А после – скорые сборы… Алина обняла меня, Карина пожелала удачи, и вот мы с Леоном скачем верхом по шумным городским улицам. По его словам до озера было около часа верхом, одну меня отпускать не хотели, да я бы и не нашла сама то самое озеро, на берегу которого, в тополиной роще, меня ждал Арис. Хотелось верить, что ждал. Огненный по-прежнему не отзывался. «Главное, чтобы с ним ничего не случилось», – думала я, поглядывая в сторону холмов. Зарева не видно было, но стоило выехать за город – и ветер снова принес горький запах гари.
Мы с Леоном проехали по неширокой тропе до самого озера. Солнце медленно опускалось, вода казалась темной.
– Вон там тополя, – указал рукой Леон. – От берега лучше отойди, мало ли…
Сын воеводы хотел ждать меня всю ночь, но я понимала, что ему лучше находиться в Вереше. Да и мне спокойней, что Алина с Кариной под присмотром. Поэтому договорились, что кто-нибудь меня встретит утром у опушки.
– Чтобы сама не возвращалась, – пояснил Леон.
И уехал.
Серебристые тополя шумели листвой. Я положила ладонь на прохладную кору, чувствуя, как успокаивается нервная дрожь, ровнее бьется сердце. Улыбнулась дереву, как знакомому – у меня под окном точно такое же росло… в той, другой жизни. Лошадка пощипывала траву, и я уже подыскивала ветку, за которую удобней зацепить поводья.
– Отпусти ее. Не убежит.
Видно, Всемилу нравилось появляться вот так неожиданно, но сегодня я не испугалась, а обрадовалась невероятно: несмотря ни на что, он здесь и, похоже, в порядке, раз ему хватило сил превратиться.
– Как Пустошь? – спросила.
– Движется. Но три ночи у тебя, думаю, есть.
– Это хорошо, – я погладила светлую гриву своей лошадки и выпустила поводья. Обернулась. – А Володя? Он успеет?
– Возможно.
– Ты не хочешь отвечать или правда не знаешь?
Он пожал плечами. Солнце еще не село, но под деревьями царил полумрак.
Скоро, скоро…
– Он ведь придет?
– Уж как позовешь, – Огненный усмехнулся, но взгляд его тут же стал строгим: – Только не делай глупостей, колдунья.
– Каких?
– Да каких угодно… Он ведь тоже может тебя позвать.
Об этом я даже не думала.
– И что тогда?
– Тогда? – Всемил подошел ко мне, лицо его казалось темным, и лишь поблескивали золотом искры в светлых глазах. – Имени твоего он забрать не сможет, поэтому ты станешь деревом, которое сгорит на третью ночь. Согласно уговору.
Я через силу улыбнулась:
– Веселенькая перспектива.
– Вот именно, – серьезно подтвердил Огненный. Протянул руку, коснулся узора на моем запястье. – Солнце вот-вот сядет.
И исчез. В одно мгновение: только что стоял рядом, а стоило моргнуть – и нет его. Бросив напоследок взгляд на мирно пасшуюся лошадку, я повернулась спиной к озеру и пошла потихоньку, углубляясь в рощу. А когда знак огня на руке обожгло болью, поняла: село солнце.
276 
