43 
– О, пожалуйста, – ахнула Гарретт, извиваясь под медленными пытками.
Он сужал круги, водя пальцами по спирали, пока не достиг клитора и не погладил его лёгкими, словно пёрышко, прикосновениями. Гарретт застонала, сомкнув ноги на его бёдрах. Когда она приподнялась и застыла на грани разрядки, он убрал руку. Она почти сердито стиснула его шею, пытаясь притянуть Итана ближе к себе.
– Полегче, милая, – проговорил Итан с неровным смешком, хотя сам изнемогал и обливался потом от собственной неистовой нужды. – Если ты меня задушишь, лучше не станет.
Она опустила брови, и скользнув руками вниз, вцепилась в его жилет.
– Почему ты остановился?
Итан прикоснулся лбом к её лбу.
– Меня учили: чтобы как следует удовлетворить женщину, нужно потратить, по крайней мере, столько же времени, сколько бы заняло приготовление теста на хлеб.
Гарретт беспомощно изогнулась.
– И сколько это?
– Ты не знаешь? – весело спросил он.
– Нет, я не умею готовить. Сколько времени это занимает?
Улыбаясь, Итан провёл губами по её щеке.
– Если я тебе скажу, ты, наверняка, засечёшь время.
Опустив руку ниже, он разомкнул створки нежной расщелины, и начал ласкать Гарретт, пока не почувствовал лёгкое прикосновение влаги. Нежный женский эликсир на его пальцах, прохлада и жар, вызвали в нём прилив похоти. Итан погладил вход в её тело и аккуратно ввёл палец. Почувствовав, как сжимаются крошечные мышцы, не пуская его внутрь, он стал бормотать нежные слова и издавать мелодичные звуки, которые ирландцы называли утешательствами, а потом осторожно продвинулся глубже. Она застыла от ощущения проникновения в её тело. Ощущения вторжения.
– Расслабься, – прошептал он, – тогда я смогу добраться до особых местечек, чтобы доставить тебе удовольствие.
Гарретт в недоумении посмотрела на него затуманенным взглядом.
– До каких? Я изучала репродуктивную систему, и там нет... – она не договорила, тихо вскрикнув, когда он дотянулся до её груди и два раза быстро ущипнул сосок. В ответ на неожиданный жест, её плоть сжалась вокруг его пальца. Как только внутренние мышцы расслабились, он протиснулся ещё глубже и накрыл рот Гарретт своим. Она раздвинула ноги под юбками шире и потянулась ему навстречу.
В глубине её тело было гладким и тугим и отчаянно сокращалось, затягивая его внутрь. Проведя большим пальцем по глянцу женской влаги, Итан очертил замысловатый узор её плоти, дразня и описывая круги, а палец начал осторожно двигаться, имитируя то, как он сам хотел в неё вонзаться.
Его мучительно возбуждённый член, твёрдый словно камень, упирался в металлический край стола. Запустив другую руку под юбки, он начал играть с Гарретт, постукивая кончиками пальцев, словно изображая капли дождя. Очертив слегка припухшие створки, Итан пощекотал между ними, раз за разом задевая набухшую сердцевину. Как бы она ни старалась его поторопить, он оставался непреклонным и целеустремлённым, медленно поглаживая, усиливая удовольствие, мучая и себя, и её. Из горла Гарретт рвались всхлипы. Разомкнув её губы ртом, он слизывал эти звуки, наслаждаясь тем, как женское тело дрожало и танцевало от его прикосновений.
Она больше не могла сопротивляться тому ощущению, которое он ей дарил, Гарретт слегка протестовала, желая, чтобы всё происходило быстрее, жёстче, теснее, но Итан только сильнее замедлился, безжалостно терпеливо и непрерывно нагнетая напряжение. И тут начались мощные конвульсии, её плоть переживала интенсивную разрядку, бёдра резко вздрагивали по обе стороны от него. Заглушая пронзительный крик поцелуем, Итан поглаживал и ласкал Гарретт, а она уронила голову ему на плечо, как будто слишком ослабла, чтобы продолжать держать её ровно. Она дышала, издавая тихое воркование от облегчения и удовольствия, и это были самые восхитительные звуки, которые он когда-либо слышал.
В конце концов, Итан убрал руки и обнял Гарретт.
– Я бы любил тебя днём и ночью, если бы только мог, – прошептал он. – Для нас с тобой не существовало бы ни запретов. Ни стыда. Ты и я в кромешной тьме... это моё единственное желание. – Он осторожно просунул руку между их телами, обхватил её грудь и, поцеловав, осторожно поместил обратно под корсет. С другой Итан поступил точно также и начал застёгивать лиф.
Гарретт безмолвно сидела перед ним. Когда Итан застегнул последнюю пуговицу, она положила ладонь ему на грудь, там где билось сердце.
43 
