7 
— Меня зовут Наталия Меликова. Я бы хотела поговорить с вашим превосходительством!
— Сочту за честь, — ответил Этелстан. — Не присядете ли?
Он указал на разложенную на полу груду мягких, вышитых шелком подушек, которые всегда возил с собой.
— Благодарю вас, — сказала графиня, поклонившись, и оба сели.
Наталия отметила, что лорд — один из немногих европейцев, умеющих грациозно и с достоинством сидеть на восточных подушках. Большинство европейцев считали для себя оскорбительным сидеть на полу; они не знали, куда девать ноги, и, чувствуя себя неловко, то и дело пересаживались, пытаясь найти удобную позу.
Лорд Этелстан сидел прямо, положив руки на колени, не уступая Шамилю в почти царственном величии.
— Думаю, вы догадываетесь, почему я здесь… — начала графиня.
— Имам уже сказал мне, что собирается сделать вас невестой султана, — довольно холодно ответил лорд Этелстан. — Вряд ли вам хочется знать, что я об этом думаю!
— Для меня очень важно попасть в Константинополь, — сказала графиня, — а без вас мне туда не добраться!
— Я уже сообщил имаму, что это невозможно, — ответил лорд. — Как дипломат, я не имею права принимать участие в интригах той страны, на территории которой нахожусь.
— Но ведь случай мой совершенно исключительный, — медленно промолвила графиня. — Вашему превосходительству, конечно же, известно, что люди имама не могут сопровождать меня через Грузию. А между тем я должна во что бы то ни стало добраться до Константинополя. Тогда мой брат будет освобожден.
— Но неужели это единственный способ добиться его освобождения? — удивился Этелстан.
Гневно сверкнув глазами, Наталия ответила:
— Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы предположить во мне легкомысленную любительницу приключений?! Нет, прежде чем принять это решение, я все обдумала, перебрала все возможные варианты. Но, увы, похоже, мне больше ничего не остается.
— Мне вас очень жаль! — покачал головой лорд. — Скажу откровенно, мне претит мысль, что русская графиня должна стать женой турецкого султана. Вернее, одной из его многочисленных жен. Это кощунство! Но помочь вам я ничем не могу.
— А вы знаете, какая мне будет уготована судьба в случае моего отказа? — При этих словах графиня смертельно побледнела.
— Нет, — тихо ответил лорд Этелстан. Волнение графини передалось и ему.
— Так слушайте! Когда остальных пленников увезут, меня оставят здесь и в лучшем случае выдадут за одного из наибов — офицеров Шамиля. У его сыновей уже бесчисленное множество жен. Вы, должно быть, знаете, что ни одной женщине имата не разрешается оставаться незамужней. — Она продолжала более резко: — Каждая вдова в течение трех месяцев обязана выйти замуж. — Помолчав, она добавила: — Если я не смогу выйти замуж за офицера, меня тут же отдадут первому же мюриду, которому я приглянусь. В этом случае мне останется только одно — убить себя!
Лорд Этелстан встал.
— Это абсурд! — воскликнул он. — Этого нельзя допустить!
— Неужели вы не знаете, что все это в порядке вещей? — насмешливо бросила графиня. — Мы не первые женщины, которых привезли в Ведено. Разница лишь в том, что мы из знатных семей, и имам хочет воспользоваться этим в надежде освободить своего сына.
— Жаль, что я не могу вам помочь, — прошептал лорд.
— Я вам рассказала, что ждет меня, — продолжала графиня Наталия, — но у меня есть еще брат Дмитрий. — Лорд Этелстан молчал, и она продолжила: — Ему почти девять лет. Несколько лет плена — и он забудет свою страну. Его обучат верховой езде и прочим премудростям, в которых кавказцам нет равных, и он пойдет сражаться против своего народа! — Она с трудом перевела дыхание. — Не сомневайтесь, выбора у него не будет. Достигнув определенного возраста, ему придется или сражаться, или умереть!
Лорд Этелстан откинулся к стене.
— И то и другое ужасно, но это меня не касается.
— Вы боитесь взять меня с собой? — презрительно спросила Наталия. — Уверяю вас, русские, которых вы встретите в Грузии, ни за что не догадаются, кто я такая!
— Дело не в этом.
— А по-моему, именно в этом, — возразила Наталия. — Никогда не думала, что англичанин может быть трусом.
Лорд Этелстан невесело рассмеялся:
— Вы очень умело провоцируете меня, графиня! Вам прекрасно известно, что для мужчины нет ничего оскорбительнее обвинения в трусости. Уверяю вас, бывают случаи, когда отказ выполнить просьбу требует куда больше мужества, чем согласие. Сейчас я именно в таком положении!
7 
