Особенно,... 
77 
— Ты очень хорошая, Эль. — В его глазах светилась нежность, а губы изогнула легкая улыбка.
Она дотронулась до уголка его губ:
— У тебя была здесь ямочка. Я хочу увидеть ее снова.
Вдруг его взгляд упал на стол.
— Где ты это взяла?! — воскликнул он и бросился к столу так, будто речь шла о жизни и смерти. Схватив игрушку, засунул ее в карман. Потом повернулся, взгляд его обвинял, и Эль поняла, что игрушка имела для него большое значение.
— Я нашла это на полу, — объяснила она, чувствуя, что губы пересохли от волнения. — Почему ты носишь это с собой? Это талисман?
На его лице уже застыла прежняя маска.
— Да. — И снова хотел выйти за дверь.
Она загородила путь:
— Не понимаю. Что это все значит? Кто дал тебе ее? Это игрушка ребенка.
— Дай пройти.
— Это игрушка какого-то ребенка, так?
Он молчал, и вдруг лицо его исказилось, он выкрикнул со стоном:
— Да, это игрушка ребенка! Она принадлежала Майклу… Майклу… моему сыну… Майкл… мертв.
У Шона был сын? Сын, который умер?
Она была так ошеломлена, что не могла выговорить ни слова. Он спал с большим количеством женщин, и нет ничего странного в том, что у него был внебрачный ребенок. Большинство мужчин имели внебрачных детей.
Его сын погиб?
И в этом объяснение его вины, его печали и настоящая причина кошмаров?
— Я не знала, что у тебя был сын, — прошептала она. — Прости меня. — И ее глаза наполнились слезами от жалости к нему. Как ужасно все, что с ним произошло.
Он вдруг повернулся к ней, как будто решив ей все объяснить.
— Моим долгом было оберегать его.
Она подошла и взяла его за руку.
— Как он погиб?
— Солдаты подожгли дом. Они не нашли меня и убили его. — Он все же вырвал руку, отошел в угол комнаты. — Я не хочу об этом говорить… Почему ты не оставишь меня в покое?! — Подошел к очагу, присел, стараясь оживить затухающий огонь.
Она встала на колени рядом.
— Я понимаю твою боль, — тихо сказала Эль и погладила его по спине.
Он снова дрожал, такая дрожь охватывала его каждый раз, когда им овладевали воспоминания. Он пытался вновь взять себя в руки, но это удавалось ему с трудом. Никогда еще она не любила его так сильно и не испытывала такого желания защитить его и помочь пересилить свою потерю и горечь. — Ты не виноват. — Она обвила его руками.
Он застыл и не пытался высвободиться из ее объятий.
— Я виноват во всем.
Значит, ее догадка была верна, он винил себя за трагедию, разыгравшуюся там, в деревне.
— Нет, за это ответственны те британские офицеры, которые отдали приказ сжечь твой дом. Ты хороший и честный человек. Если бы ты оказался на том месте раньше, ты бы отдал свою жизнь за него. Не вини себя. — Она силой повернула его лицо к себе. — Посмотри на меня, Шон.
Он, не сопротивляясь, поднял на нее глаза, в которых видно было настоящее страдание.
— Прекрати винить себя. Это не вернет Майкла. Ты же знаешь.
Он не отводил взгляд, и вдруг она услышала:
— Сколько раз мне удавалось спасать тебя в детстве…
Она молчала, принимая часть его страданий на себя.
— Но я не смог спасти Майкла… — продолжал он.
И вдруг по его щеке покатилась слеза. Она остановила ее губами, потом начала гладить его по лицу, он нуждался в ее ласке, ничто больше не имело значения. Даже если это лишь на время, она все равно будет счастлива, если ей удастся сейчас утешить его. Она встала сама и подняла его за руку.
— Я люблю тебя, — тихо сказала она и увидела, как в его глазах зажегся знакомый огонек.
Потом его глаза наполнились слезами, и он покачал головой.
Она не поняла, что это означает. Он противится тому, что она собиралась сделать? Но теперь она знала точно, как утешить его. Закрыв глаза, она прикоснулась губами к его губам.
Он стоял некоторое время неподвижно, позволяя целовать себя. Она чувствовала на своих губах соленый вкус его слез.
И вдруг он крепко обнял ее, и его губы ответили на ее поцелуй с отчаянной страстью.
На этот раз, когда он оторвался от нее и лег на спину, она подвинулась к нему и положила голову ему на грудь. Он не отстранился, даже обнял ее в ответ. Она закрыла глаза, и невольные слезы выступили на ее глазах. Он не отодвинулся и не оттолкнул ее, как обычно, и это было началом их новых отношений. Оба молчали.
Она лежала, собираясь с мыслями, боясь нарушить атмосферу доверия, и думала о Майкле. Ей хотелось расспросить Шона, но она опасалась снова вызвать его гнев, а так нужно было сохранить хрупкое согласие. Лучше просто лежать сейчас здесь, в его объятиях, чтобы он продолжал ее обнимать как можно дольше. Но и на этот раз она не обольщалась — его намерения по отношению к ней остались прежними. Что ж, тогда она будет наслаждаться этими мгновениями. Она положила руку на его грудь, нежно погладила гладкую кожу, эта ласка не имела ничего общего со страстью. Ей хотелось поцеловать его, но она сдерживала себя.
77 
