128 
— Это неправда. Тебя волнует еще очень многое. Разве ты забыл, что не доверяешь мне? Забыл о своих подозрениях, что у меня есть какие-то тайные отношения с твоим дядей?
Он не забыл. Он надеялся, да нет, верил, что она обязательно сказала бы ему правду теперь, после этой ночи любви.
— Это ты мне не доверяешь. Я ведь уже говорил тебе, что, в чем бы ни состоял твой секрет, со мной ты в безопасности. Уверяю тебя, не важно, что именно ты мне расскажешь. Я сумею защитить тебя. И теперь, когда я связан с тобой так крепко, как только мужчина может быть связан со своей женщиной, я думаю, ты должна поведать мне свое прошлое.
Очень долго она пристально смотрела на него, в ее взгляде явно отражалась внутренняя борьба. Ей очень хотелось довериться ему, и в то же время она не могла на это решиться. Наконец она опустила взгляд и, теребя край простыни, тихо спросила:
— А какова цена связи мужчины со своей женщиной?
С его губ сорвалось тихое проклятие. Бросив на него смущенный взгляд, она поспешно произнесла:
— Нет, я вовсе не то имела в виду… я лишь спрашиваю, что ты хотел сказать, когда говорил о силе этой связи?
Он в отчаянии уронил руки.
— Ты прекрасно знаешь, что я хотел сказать. Я буду твоим защитником, даже если мне придется сражаться с целым светом.
— И ты защитишь меня даже ценой своей жизни?
Гаретту стоило большого труда подавить раздражение, которое уже начало закипать в его груди.
— Но разве не это я делал прошлой ночью?
В ее глазах на мгновение мелькнул ужас, когда она вспомнила события предыдущей ночи.
— Да, — тихо прошептала она.
Его голос мгновенно смягчился.
— И всегда буду это делать, клянусь тебе.
Мина вздохнула.
— Мне требуется большее.
— Деньги? Ну что ж, этого у меня как раз более чем достаточно. Разумеется, я обеспечу тебя. Ты никогда не будешь ни в чем нуждаться.
— До тех пор, пока я не наскучу тебе, — прошептала она.
Гаретт попытался обнять ее, но она вывернулась из его рук. Он почувствовал, как что-то оборвалось у него внутри.
— Уверяю тебя, милая, ты очень не скоро мне наскучишь.
Она судорожно сглотнула и стиснула руки.
— Мужчинам, как правило, довольно быстро надоедают женщины, милорд. В этом нет ничего нового.
— Мужчинам надоедают обычные женщины. А тебя язык не повернется назвать обычной.
Тень улыбки скользнула по ее губам и пропала.
— В любом случае меня волнуют не деньги. Я вполне могу и сама прокормить себя с помощью своих способностей как целительница. Но скажи мне, эта привязанность, о которой ты говорил, насколько она сильна? Заставит ли она тебя встать на мою сторону против тех, которых я считаю своими врагами?
— Разумеется, — коротко ответил он, внезапно теряя интерес к этому разговору, который начал напоминать ему какой-то странный вариант супружеских клятв.
— Даже если они окажутся твоими друзьями? Встанешь ли ты на мою защиту против своих же друзей? — продолжала она, стараясь не замечать его раздражения.
На мгновение он заколебался, но всего лишь на мгновение. Если по какой-то невероятной причине ему придется выбирать, например, между Хэмпденом и Миной, то кого он выберет? Конечно, выбор не из легких, но он не сомневался в том, чью сторону он примет.
— Да, и против моих друзей, хотя не могу взять в толк, каким образом это может понадобиться.
— А встанешь ли ты на мою защиту против своих кровных родственников? — Она замолчала на мгновение, в ее глазах появился какой-то странный свет, и она тихо закончила: — Против своего короля?
Гаретт мгновенно понял, что в этом вопросе и заключался ключ к разгадке ее тайны, ее, прошлого. Но что-то внутри его взбунтовалось против того, что она пытается диктовать ему условия, на которых готова стать его любовницей. Оскорбленная гордость взяла верх над любопытством, и он холодно ответил:
— Если ты ждешь от меня клятвы в полной и абсолютной преданности тебе, то должна и сама сначала мне довериться. Ты просишь от меня слишком многого, сама же ничего не предлагаешь взамен. Я все еще не знаю, почему ты скрываешь от меня свое прошлое, хотя, как мне кажется, каждый ребенок в городе, не то что взрослый, знает, кто ты на самом деле. Я также не знаю, каким образом ты связана с моим дядей. И будь я проклят, если стану давать тебе какие-нибудь обещания до тех пор, пока ты не расскажешь мне хоть что-то. Нет, пока ты не расскажешь мне всего!
128 
