81 
А затем он возобновил атаку на ее губы. И пока он мучил ее поцелуями, ни с чем не сравнимое наслаждение растеклось по ее телу, вызывая ощущение странного томления и жара. Но она все еще продолжала отчаянно сопротивляться этому наслаждению, сражаться с искушением полностью отдаться во власть его жадного рта…
— Откройся мне, моя цыганская принцесса, — прошептал он, на мгновение, оторвавшись от нее, и его теплое дыхание коснулось ее воспаленных губ.
После этого благоразумие и вовсе покинуло ее. Гаретт освободил ее руки, но они сами, по собственной воле, обвились вокруг его талии, и девушка неосознанно подалась вперед и прильнула к нему, ощущая всем телом исходивший от него жар.
Гаретт застонал, чувствуя, как податлива и покорна она в его объятиях. Он обхватил ее бедра и порывисто прижал к себе, заставив почувствовать каждый мускул его твердого, напряженного тела. А в это время его губы, оставив на какое-то время ее рот, двинулись в набег на другие, не менее соблазнительные части ее тела. Он целовал ее закрытые веки, аккуратную раковинку уха, обнаженную шею…
А затем, полностью усыпив ее разум своими поцелуями, осмелился на более дерзкий поступок и накрыл ладонью ее вздымающуюся грудь. Она почувствовала его прикосновение даже через свой корсет, и потрясение от того, что его рука оказалась в таком недопустимо интимном месте, мгновенно охладило ее пыл. Она внезапно осознала, насколько бесстыдно вела себя с ним.
Что это нашло на нее, сгорая со стыда, спрашивала себя Мэриан, уклоняясь от его губ. Внезапно в ее глазах вспыхнул тревожный огонек.
— Нет, — хотела крикнуть она, но у нее получился лишь хриплый шепот. Она вцепилась в его руку и попыталась оттолкнуть от себя.
Граф отнял руку, но только для того, чтобы проследовать вверх по ее груди, к шнуровке, стягивающей сорочку. Пытаясь развязать узел, несмотря на ее отчаянное сопротивление, он тихо пробормотал:
— Хотя бы сейчас, Мина, не строй из себя леди. Я предпочитаю держать в своих объятиях пленительную страстную цыганку.
Со все возрастающей растерянностью она наблюдала, как он развязал шнуровку и, отодвинув нетерпеливо мешающую ему ткань сорочки, обнажил соблазнительные округлости полной груди, выступающей из низкого квадратного выреза ее платья.
Она отчаянно покраснела, увидев, с какой жадностью он скользит взглядом по этим пышным возвышенностям.
— Я могу быть только тем, кто я есть, милорд, — пробормотала Мэриан, судорожно пытаясь снова прикрыть грудь и стянуть непослушными дрожащими пальцами завязки на сорочке.
Он вновь отвел ее руки назад, одновременно заглушив все протесты таким жарким поцелуем, что она сначала даже не почувствовала, как его пальцы принялись распускать шнуровку ее платья на спине. И только когда лиф платья вдруг оказался совсем свободным, она поняла, какие вольности он себе позволил, и попыталась протестовать. Между тем его руки скользнули вверх, и он резким движением стащил вниз сорочку и лиф платья, полностью обнажив ей плечи и грудь, чем довел ее до полного безумия.
Она вновь в отчаянии попыталась оттолкнуть его и натянуть на себя сорочку, но Гаретт захватил ее руки и прижал ладонями к своей груди. На нем не было ни камзола, ни жилета, только тонкая голландская рубашка, и сквозь тонкую ткань она почувствовала, как под ее ладонями быстро и мощно бьется его сердце.
Ей казалось, что его пронзительный взгляд проникал в самую глубину ее души.
— Я знаю лишь, что ты, — глухим, низким голосом произнес он, — первая женщина, которая временами заставляет мое сердце нестись вскачь. Нравится тебе это или нет, моя прелесть, но ты слишком соблазнительна для меня, чтобы останавливаться на полдороге. И я не тот мужчина, который может противостоять искушению.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но он не позволил ей произнести ни слова, завладев ее губами с такой необузданной страстью, что это окончательно вытеснило последние мысли из ее головы. Его язык проникал во все потаенные уголки ее рта, пока она, охваченная силой его желания, не почувствовала себя слабой и беспомощной, как новорожденный котенок. Тихие стоны удовольствия вырывались из ее груди. «Неужели это мои стоны?» — отрешенно думала она словно сквозь сон.
А затем его горячая ладонь обхватила одну из ее прелестных округлых возвышенностей. Мэриан застыла, потрясенная этим новым, таким волнующим ощущением.
81 
