Особенно,... 
38 
Анна едва могла вынести то, как он гладил ее живот, оставляя горячие следы на коже. Но потом он спустился ниже и раздвинул ее ноги. Первое прикосновение пальцев между ее ног заставило ее изумленно замереть. А потом все стало лучше, потому что она почувствовала его прикосновения внутри. Через несколько мгновений он расстегнул брюки, чтобы пустить ее к своему члену.
– О да…
– Да, – согласился он, целуя ее и одновременно гладя между ног. – Вот так, – одобрил он то, что Анна раздвинула колени шире. Жар прилил к ее лицу, покалывая под кожу, как темный прилив. Чезаре раздвинул ее нежные складочки и прикоснулся к твердой горошине, гладил чувствительную плоть так, что Анна не могла дышать и запростестовала:
– Я так не могу!
– О, cara, поверь мне, можешь, – пообещал он, отодвигаясь только для того, чтобы сбросить брюки. Обнаженный, он вернулся к ней. – Ты великолепна.
Анна обвела восхищенным взглядом его длинное стройное тело, стараясь не слишком явно задерживаться на возбужденном члене. От его совершенства у нее захватывало дух. И даже при ее неопытности было очевидно, что природа его не обидела.
– Правда? – Она обхватила пальцами его член и вызвала протяжный стон. – Правда…
Когда Чезаре ввел в нее палец, с ее губ сорвался протяжный, низкий, звериный стон. Анна протянула к нему руки, отчаянно желая его. Чезаре выдыхал тихие, успокаивающие, нежные слова ей на ушко. Сейчас было не важно, что она ни слова не понимала по-итальянски; сам звук оказывал на нее гипнотическое воздействие.
Чувство невероятного покоя продержалось до тех пор, пока Чезаре не вошел в нее. Боль была куда меньше, чем она боялась; тело легко его приняло. Ей нравилось чувствовать внутри себя его горячую твердость, его вес на себе. Но потом, когда Чезаре начал скользить в ее влажном тугом канале, у нее в голове словно что-то переключилось. Больше она не могла быть спокойной: охваченная отчаянной жаждой принять его всего, она требовала «Еще!», выгибаясь под ним, впиваясь ногтями в плечи. И Чезаре подчинялся ее требованиям.
Финал наступил так внезапно и так сильно, что у Анны перед глазами заплясали черные точки; удовольствие окончательной разрядки едва не лишило ее сознания. Но она не падала, а летела, ощущая, как он жарко изливается, когда она достигла звезд.
– Ну что ж, вполне очевидно, почему ты была девственницей. Твой бывший был прав: ты фригидна.
Анна открыла один глаз и разнеженно потянулась, ощущая мышцы, о существовании которых не знала.
– Ха-ха, как смешно.
Чезаре погладил ее.
– Как так вышло? Ты же наверняка с кем-то встречалась.
Анна поднялась на локте, ощущая себя удивительно комфортно, несмотря на их наготу и заинтересованный взгляд Чезаре…
– Ты никогда раньше не видел женщину без одежды?
– Я никогда раньше не видел тебя без одежды. Боже милостивый, Анна, о чем думали все мужчины в твоей жизни? – Как могло случиться, что это чувственное от природы существо оставалось нетронутым? Словно она спала, как принцесса из сказки. Но Чезаре не годится в принцы. – Ты же понимаешь, что это просто секс?
– Я уже говорила, что у меня был роман. Вообще-то мы были помолвлены, – рука, гладившая ее по заду, остановилась. – Познакомились, потому что компьютер сказал, что мы друг другу подходим. Мы не занимались сексом; это было скорее родство характеров, но он меня уважал, – насмешливо сказала она. – Хотя, как выяснилось, не так сильно, как фотомодель, с которой сбежал за неделю до свадьбы.
– Вот неудачник!
Анна перекатилась на спину; то, как автоматически он выразил презрение к Марку, исцеляло раны на ее гордости, которые она не хотела признавать прежде.
– Мне тоже нравится так думать.
– Ему не повезло, но повезло мне. – Пристально глядя ей в лицо, Чезаре остановил руку, не касаясь ее груди. – Ты понимаешь, что…
– Тебе нужно только мое тело? Не проблема. Мне тоже.
Ложь далась ей легко. Она бы сказала что угодно, сделала что угодно, лишь бы это продолжалось подольше.
Глава 11
Две недели спустя ложь давалась ей уже не так легко.
Секс был по-прежнему потрясающим, но Анну терзало понимание того, что Чезаре он когда-нибудь наскучит, и она постоянно искала признаки этого, предпочитая уйти прежде, чем ее прогонят. Тогда ей останутся воспоминания и толика ее гордости. Принятое решение позволяло ей чувствовать себя зрелой и так, словно все у нее под контролем.
38 
