19 
— Вы тоже хорошенькая. Я помню вашу мать в первом ее замужестве. А этот брак я никогда не считала счастливым — ваш отец был слишком стар для нее. Скучнейший, знаете ли, человек… на редкость…
Ванда не знала, что ответить на это, и молча стояла перед баронессой, силой заставляя себя не слишком таращиться на алмазы и сапфиры на ожерелье, на позвякивающие браслеты, на рубины и изумруды, сверкавшие в кольцах при каждом движении пальцев. Мать учила ее правилам хорошего тона, и это было одно из них: не разглядывать откровенно, выказывая свое любопытство, ни людей, ни их одежду, ни обстановку, в которую ты попадаешь впервые, и она тебя удивляет; сдержанное достоинство — вот чем должен встречать воспитанный человек любые неожиданности, которым он стал свидетелем.
— Слава богу, вы на него не похожи… А похожи вы… — Баронесса словно размышляла вслух и присутствия Ванды будто не замечала. — И эти голубые глаза… я полагаю… да, да… верно. Я не могу ошибаться…
— Что верно? Что вы полагаете, мадам? В чем вы не можете ошибаться? — осмелилась подать голос Ванда, всерьез озаботившись состоянием баронессы и тем, что она от нее слышит.
— Я опять разговаривала вслух? — озабоченно спросила баронесса. — Дурная привычка. Я слишком много времени провожу в одиночестве, вот и беседую сама с собой. Надеюсь, вы составите мне общество — как я понимаю, вы приехали, чтобы остановиться у меня и пожить здесь?
— Если мне будет позволено, мадам!
Баронесса рассмеялась, словно услышала что-то забавное. Ее смех напоминал кудахтанье.
— Так распорядился князь Меттерних, — сказала она. — Разве вам не известно, что любое его желание должно быть непременно исполнено? В Вене все ему повинуются. Вскоре вы сами в том убедитесь. А теперь вам нужно отдохнуть. Вечером мы с вами едем на бал-маскарад, я не ошиблась?
— Вы тоже, мадам? — не удержалась Ванда.
— Разумеется! — дернула птичьим плечиком баронесса, и бриллианты опять сверкнули всеми цветами радуги. — Почему я должна оставаться дома? Я, конечно, стара, увы, но не настолько, чтобы улечься спать, когда можно с удовольствием понаблюдать за тем, как развлекаются другие. А на то, чтобы отдохнуть, у меня будет достаточно времени, когда я лягу в могилу. А теперь идите, дитя мое, и поспите — если сможете, конечно. У вас не так много времени!
— Но, мадам… я вынуждена спросить и приношу мои извинения… а… что я надену? — Ванда потупила взор.
Вместо ответа баронесса взяла лежащее у нее на коленях письмо князя, поднесла к глазам украшенный бриллиантами лорнет и заглянула в послание.
— Князь пишет, что вы должны быть одеты «соответственно». Ах, уж эти мужчины! Или он полагает, что у меня есть волшебная палочка — достать для вас модное красивое платье, да еще в такой поздний час?
— Я… у меня есть два бальных платья, мадам, — робко пролепетала Ванда. — Одно из белого газа с бирюзовыми лентами… когда его сшили, оно казалось мне очень миленьким… но теперь, когда я приехала в Вену… я уже не уверена…
— Его выбирала для вас ваша мать?
— Да, мадам.
— Карлотта всегда отличалась хорошим вкусом. Думаю, для сегодняшнего вечера оно подойдет. Если нет, вы всегда можете надеть домино. Маску я для вас найду.
— О, как мне благодарить вас? — воскликнула Ванда. — Мне так много хочется вам сказать, но я просто не знаю, как это выразить.
— В словах нет нужды, дитя мое, — царственно ответила баронесса. — Князь просит меня об одолжении. И я повинуюсь ему, а если при этом получаю удовольствие, тем лучше. Более того, я благодарна ему за вас. Нет ничего хуже, чем стариться в одиночестве.
— Благодарю вас, мадам, благодарю!
После этого разговора-знакомства Ванду проводили в отведенную для нее комнату.
Спустя несколько часов, когда Ванда была уже одета для бала, она придирчиво осмотрела себя в зеркале и нашла, что в своем белом платье с бирюзовыми лентами, завязанными под ее небольшими острыми грудками, выглядит очень неплохо. Платье было простым, но, пожалуй, подходило ей даже больше, чем какое-нибудь другое, более модное и изысканное.
Ванда сама застегнула на шее материнское бирюзовое ожерелье, служанка натянула на ее руки белые лайковые перчатки по локоть — из обширного набора хозяйки, — бал требовал только таких, белых лайковых. Вот теперь можно предстать перед баронессой. Ванда шла легкой походкой, с высоко поднятой головой, ничего не страшась, и ей было удивительно после минут полного и беспросветного отчаяния испытывать такую уверенность в себе.
19 
