80 
Криса охватила злость.
— Откуда ты знаешь?
— Все в музыкальном бизнесе об этом знали. Поспрашивай. Можешь поинтересоваться у вашего тогдашнего продюсера. Как его зовут? Кажется, Сэм?
— Да, Сэм Розелли.
— Вот именно. Позвони ему. Он скажет правду. Не сомневаюсь, ему это было неприятно.
Из таверны они отправились к Крису домой и проговорили до четырех утра.
Назавтра Крис встретился с Сэмом Розелли и все выяснил. Терри Теренс действительно продал их первый хит.
— Он не очень-то верил в вас, — сказал Сэм, избегая смотреть Крису в глаза. — Когда Маркус Ситроэн отдал приказ, Терри подчинился. Я уверен, он теперь сожалеет.
— Будет жалеть еще больше, — мрачно заявил Крис.
Он без колебаний пригласил Базза и Раста к себе домой. Здесь они узнали правду и то, что настало время избавиться от мистера Теренса.
— Этот старый педик много сделал для нас, — спорил Базз. — Так нечестно.
Ему нравилось, что мистер Теренс обожествляет его.
— С ним мы никогда не попадем в Америку, — подчеркнул Крис. — Нам нужен человек, который помог бы там.
— Кто? — спросил Раста, прикуривая сигарету с марихуаной.
— Да, кто? — допытывался Базз.
— Доктор Хед, — уверенно заявил Крис.
— Черт подери, — воскликнул Базз. — Этот помешанный?
— Нужно довериться ему, — уговаривал Крис. — Он знает, что нам нужно. Положитесь на него. Я это подспудно чувствую.
После тяжелой, изнурительной борьбы Доктор Хед стал менеджером «Дикарей», и Фингаз присоединилась к группе. Недовольный финансовой компенсацией, мистер Теренс подал в суд.
Но Крису было плевать. Он не сомневался, что они поступают правильно. Через несколько недель Доктор Хед договорился с американской компанией грамзаписи «Николз Хит Сити». Все складывалось удачно.
Перед отъездом в Нью-Йорк на встречу с продюсерами Крис зашел к матери.
Горас как всегда сидел перед телевизором и смотрел «Ангелов Чарли». Сестер дома не было, а Эвис сидела на кухне и бесконечно пила крепкий сладкий чай. Она улыбнулась младшему сыну и дала несколько бессмысленных советов. Мать выглядела усталой и значительно старше своих пятидесяти одного года.
Крис протянул ей тысячу фунтов новенькими десятифунтовыми банкнотами. Он планировал этот жест многие недели.
Эвис отодвинула деньги.
— Мне они не нужны, милый. Оставь себе.
Слова матери разозлили Криса, ведь он скоро сделает состояние. Неужели она не верит в него?
— Да ладно, бери, — настаивал он. — Я еще много заработаю.
— Ну… — заколебалась она, — Брайану нужна помощь…
«К черту Брайана!»
— Это тебе, мама, — подчеркнул Крис.
— Отложу их на черный день, — наконец решила она и аккуратно сложила деньги в стопку.
Слава Богу, она приняла его подарок. Крис уже год умолял мать бросить работу, но Эвис и слушать не хотела.
— Я не могу подвести хозяев, — объясняла она.
А Крису хотелось сказать:
— Ма, ты чистишь их сортиры, а не занимаешься нейрохирургией.
Но он сдержался. У Эвис были причины поступать так, и сын их уважал.
— Ну… увидимся через несколько месяцев, — сказал он и поцеловал Эвис в щеку. Хотелось сбежать до прихода сестер. Крис ненавидел прощания.
— Америка, — вздохнула Эвис. — Я однажды встречалась с янки. Он был таким хорошим, и ногти у него всегда блестели.
— Наверное, классный парень.
— Думаю, я ему тоже нравилась. Он звал меня в Небраску, — Эвис глотнула чая. — Где это?
Крису не хотелось выслушивать откровения матери.
— Я позвоню, мама. Береги себя. Я скоро свяжусь с вами.
Крис прощался с Англией без сожаления. Боже! Ему уже двадцать девять. Нельзя терять времени. Его будущее зависело от Америки, а Крис давно созрел для славы.
Рафаэлла
1979
— Я хочу найти работу, — однажды сказала Рафаэлла. — Деньги не помешают, а, кроме того, я люблю встречаться с новыми людьми.
— Ты разве что-нибудь умеешь делать? — издевался Эдди. — И кто будет смотреть за ребенком? Если ты надеешься на мою мать, то забудь об этом. В ней материнского мало. Уж я-то знаю.
— Эдди, — тихо ответила Рафаэлла, — я схожу с ума, сидя взаперти. Мне не с кем поговорить, кроме твоей мамы. На Дьюк-стрит есть картинная галерея. Хозяин вывесил объявление о найме. Я немного понимаю в искусстве и думаю, что справлюсь.
80 
