Особенно,... 
77 
Бенедикт вдруг представил, как это происходит. Картина неожиданно показалась очень соблазнительной. Но нет, этого не должно случиться. Он нервно заходил по комнате. Потом понял, что выглядит нелепо абсолютно голый. Он опять начал сердиться:
— Женщины и уж тем более леди не должны глотать мужское семя. Как вы не можете понять?
— Почему? — Она действительно не понимала. — Объясните мне.
— Я… Я не знаю. Не должны, и все, — уже начиная сердиться по-настоящему, отрезал он.
— Как же тогда женщины поступают с мужским семенем?
— Никак. — Бенедикт с трудом сдерживал раздражение. — Насколько я могу судить, дамы из высшего общества упали бы в обморок, если бы их возлюбленные или мужья предложили бы им подобное.
— Но почему? — не отставала Женевьева.
— Я думаю… Такие вещи не должны нравиться женщинам, а уж дамам из общества тем более.
— Но мне это нравится. — Женевьева присела на диванчик. — Значит, по вашему мнению, я не могу называться настоящей леди?
Разговор порядком утомил Бенедикта. Он устал разъяснять прописные истины.
— Нет, напротив, вы — самая благородная женщина, какую я когда-либо встречал.
Глаза ее заблестели от восторга.
— Рада это слышать. А джентльменам из высшего общества не нравится этот вид близости?
Бенедикт рассмеялся:
— Думаю, они пали бы ниц перед женщиной, согласившейся на подобное, стали бы целовать ей ноги в знак благодарности, но они не могут делать этого со своими женами и любовницами.
Женевьева о чем-то задумалась и помолчала с минуту.
— Возможно, именно поэтому большинство из них начинают ходить в бордели через несколько месяцев после свадьбы. — В ее взгляде появилось странное выражение.
— Женевьева! — неодобрительно глядя на нее, воскликнул Бенедикт. — Вам не кажется, что нам надо немедленно прекратить этот неприличный разговор?
— Бенедикт! — передразнивая его интонацию, воскликнула она. — Я хочу научиться доставлять мужчине неземное наслаждение. Но вы почему-то не желаете объяснить мне, как это сделать.
— Вы хотите, чтобы я научил вас премудростям любви, чтобы вы могли потом удовлетворить следующего любовника и произвести на него впечатление во время физической близости? — нахмурившись и подбоченясь, проговорил Бенедикт.
Женевьева на какой-то момент потеряла дар речи. Как он мог о ней такое подумать? Ведь она мечтала только о том, чтобы удовлетворить его. Ей и в голову не приходила мысль о новом любовнике. Кроме Бенедикта, ей был никто не нужен.
Она по-настоящему влюбилась в него. С ее стороны это было не только глупо, но и опасно. Сам он ни разу не сказал, что любит ее. Да это, скорее всего, и невозможно. У Бенедикта было множество связей, и все заканчивались через два-три дня. Возможно, он действительно увлечен ею больше, чем другими женщинами, но все равно она наскучит ему рано или поздно. Возможно, уже через несколько недель, Для него и это слишком долго. Она понимала, что нравится ему. Но нравиться и быть любимой — разные вещи.
Но стоит ли сейчас об этом думать? Почему бы просто не насладиться? Что из того, что на ее долю выпадет мало? Когда Бенедикт бросит ее, в чем она не сомневалась, она будет наслаждаться воспоминаниями о замечательных минутах, которые они провели вместе.
Женевьева подошла к Бенедикту и взглянула на него. В эту минуту ее лицо было непроницаемым.
— Разве вы не знаете, что говорить о других мужчинах с женщиной, с которой у вас отношения в данный момент, невежливо? — спросила она и нежно погладила его по обнаженной груди. — Может быть, вы вернетесь на диван и мы продолжим то, что начали? Кажется, у нас неплохо получалось? Вы не находите?
Бенедикт отстранил ее от себя и принялся надевать рубашку.
— Вы уходите, Бенедикт? Но почему? Что я сделала? В чем перед вами провинилась?
— Возможно, вы этого и не заметили, но мой фаллос больше вообще ничего не хочет, — мрачно глядя на нее, ответил Бенедикт.
Она посмотрела на орган Бенедикта, все такой же большой, но не возбужденный, безнадежно опавший, словно из него выкачали все силы. Судя по всему, в эту минуту Бенедикт не был расположен к продолжению любовных игр.
— Но, может быть, если вы вернетесь на диван и я… — робко начала она.
— Я не в настроении продолжать любовные игры. — Он сел на диван и принялся натягивать брюки. Эрекция больше не мешала ему это делать. Он надел ботинки с таким остервенением, что чуть не порвал дорогую кожу.
77 
