Особенно,... 
5 
– Да какая разница?
– Большая! Я сказала, компьютер больше не включать!
– Блин, но это та же самая игра, мам!
– Нет! Выключай! Я хочу, чтобы ты поиграл с другом! ПО-НАСТОЯЩЕМУ!
– Да когда два игрока – неинтересно. С тем же успехом можно и в кубики играть.
– Я помню! – Мама буквально перешла на визг. – Поэтому я пришла составить вам компанию!
– Ну я же, блин, этого не знал!
– Не ругайся! Будешь при мне ругаться, молодой человек…
Молодой человек.
Брат издает свой фирменный звук «Фрэнк в гневе». Он похож на рев носорога тире вопль отчаяния.
– Блин – это даже не ругательство, – отвечает он, пыхтя, словно силясь контролировать свой гнев.
– Ругательство!
– Да так говорят в фильмах про Гарри Поттера. Про Гарри Поттера! Как можно считать это ругательством?
– Что? – Маму словно с ног сбили.
– Гарри Поттер. Больше мне добавить нечего.
– Молодой человек, постой!
Молодой человек. Уже третий раз. Бедный папа. Ему все уши прожужжат, когда придет…
– Привет. – Голос Линуса застал меня врасплох, я от удивления подскакиваю с разворотом. В буквальном смысле. У меня рефлексы очень ярко выражены. «Чрезмерная чувствительность». Как и во всех остальных вопросах.
Он стоит в дверях. Долговязый подросток с каштановыми, свободно лежащими волосами, широкими скулами и улыбкой, похожей на дольку апельсина. Не в том смысле, что у него зубы оранжевые. А губы напоминают такую форму, когда он улыбается. Как сейчас. Остальные друзья Фрэнка никогда не улыбаются.
Линус входит в нору, и у меня от ужаса инстинктивно сжимаются кулаки. Он, наверное, ушел, когда мама с Фрэнком начали ругаться. Но в эту комнату никто не заходит. Это мое пространство. Брат ему что, не сказал?
– Фрэнк тебе не говорил?
У меня от ужаса вздымается грудь. В глазах уже стоят слезы. Горло как будто заледенело. Мне надо как-то сбежать. Надо… Но не могу…
Сюда никто не заходит. Потому что сюда заходить нельзя.
В голове звучит голос доктора Сары. Обрывки из наших сессий.
Когда вдыхаешь, считай до четырех, когда выдыхаешь – до семи.
Одри, организм верит, что угроза реальна. Но на самом деле это не так.
– Привет, – заново начинает он. – Я Линус. А ты Одри, да?
Угроза не реальна. Я пытаюсь ухватиться за эти слова, но их смывает волна ужаса. Всепоглощающая. Как ядерное облако.
– Ты их никогда не снимаешь? – Он кивком показывает на мои темные очки.
Грудная клетка у меня ходит ходуном от страха. Я каким-то образом протискиваюсь мимо него.
– Извини, – пыхчу я и бросаюсь через кухню, как лиса от охотников. Вверх по лестнице. В свою комнату. В самый дальний угол. И сажусь на корточки за занавеской. Я дышу, как поршневой двигатель, а по лицу текут слезы. Я вжимаюсь в ткань, словно только она может меня спасти.
– Одри? – слышу я встревоженный голос мамы за дверью. – Дорогая? Что случилось?
– Ну… просто… – Я сглатываю. – Этот мальчик вошел, я не ожидала.
– Ничего страшного, – успокаивает меня она, подходит и гладит по голове. – Все нормально. Я понимаю. Хочешь принять…
Мама никогда не произносит вслух названия лекарств.
– Да.
– Сейчас принесу.
Она идет в ванную, включает воду. А я думаю лишь о том, что я дура. Идиотка.
Ну вот, теперь вы знаете.
То есть не знаете – предполагаете. Чтобы никого не мучить, назову свой диагноз целиком. Социофобия и тревожное расстройство с эпизодами депрессии.
С эпизодами. Как будто депрессия – это сериал с кульминацией в каждой серии. Или телешоу с многочисленными непредсказуемыми поворотами, нагнетающими тревожное ожидание. Хотя я по жизни с тревогой жду лишь одного: избавлюсь ли я когда-нибудь от этого дерьма? И, поверьте мне, картина стала уже довольно монотонной.
На следующей встрече с доктором Сарой я рассказываю ей о Линусе и своем приступе, она глубокомысленно выслушивает. Доктор Сара все делает глубокомысленно. И слушает, и записывает красивым почерком с петельками, даже по клавишам компьютера глубокомысленно стучит.
По фамилии она МакВай, но мы называем ее доктором Сарой. Этому посвятили целую большую встречу, на которой в ходе долгих обсуждений пришли к заключению, что обращаться по имени будет проще, а слово «доктор» добавит авторитета и надежности, так что в детском отделении будет работать такой код: Доктор Имя.
(Когда она сказала про «код», я подумала, что в отделении будет работать кот. Реально, я верила в это минут десять, пока она не объяснила.)
5 
