80 
Выглядела она так, словно не в состоянии хотя бы пошевелить руками.
– Ну как? – спросила она у Эдди.
– Очень мило, – отозвался тот, не отводя глаз со справочника «Автомобильные дороги Великобритании. 1994 год». – Нам нужно шоссе А347? Или А367?
– М.-М… По-моему, жакет будет лучше смотреться расстегнутым, – рискнула вмешаться я. – Такой… свободный вид.
Триш взглянула на меня так, словно подозревала мое участие в мировом заговоре против ее внешности.
– Верно, – изрекла она наконец. – Думаю, вы правы, – и принялась расстегивать пуговицы. Но руки, спеленатые жакетом, не желали ее слушаться, а Эдди, как назло, удалился в кабинет.
– Могу я помочь, мадам? – вежливо спросила я.
– Да, – выдавила побагровевшая Триш. – Будьте так любезны.
Я шагнула вперед и расстегнула пуговицы, одну за другой, стараясь не помять жакет, что было не так-то просто – уж больно… натянутым оказался материал. Когда я закончила, Триш отступила на шаг и снова уставилась в зеркало, судя по нервическому шевелению пальцами, слегка недовольная собой.
– Скажите, Саманта, – вдруг произнесла она, – если бы вы увидели меня сейчас в первый раз, какое слово вы бы употребили?
Черт подери! Кажется, подбирать слова в обязанности экономки не входит. Я торопливо перебрала в уме самые льстивые выражения.
– Э… Элегантная, – сказала я, кивая, словно в такт мыслям. – Я бы сказала, что вы элегантная.
– Элегантная? – Она смерила меня взглядом. Похоже, я промахнулась с эпитетом.
– И стройная! – Меня как осенило.
Глупо было не сообразить.
– Стройная. – Триш погляделась в зеркало, повернулась к нему другим боком. – Стройная.
Почему она не прыгает от радости? Скажите на милость, что плохого в том, чтобы быть стройной и элегантной?
При том, что – между нами – ни о стройности, ни об элегантности речи не шло.
– А назвали бы вы меня… – Она откинула волосы, избегая встречаться со мной глазами. – Назвали бы вы меня молодой?
На мгновение я утратила дар речи. Молодой! В сравнении с кем?
– Э… Разумеется! – проговорила я. – Это… э… очевидно.
Пожалуйста, не спрашивай меня, сколько тебе дашь…
– Сколько вы мне дадите, Саманта? Она повела головой из стороны в сторону, отряхнула пылинку с жакета, как если бы ответ ее не слишком интересовал. Но я знала – ее уши настороже, как два гигантских микрофона, готовых уловить самый тихий звук.
Я стиснула зубы. Что ответить? Скажу – тридцать пять. Нет. Не глупи. Настолько обманываться она вряд ли готова. Сорок? Нет, ни в коем случае. Чересчур близко к истине.
– Тридцать семь? – промямлила я. Триш обернулась – и по ее довольному лицу я поняла, что на сей раз не промахнулась.
– Мне тридцать девять! – воскликнула она. На ее щеках заалели пятна румянца.
– Не может быть! – Я попыталась изобразить изумление. – Вы выглядите… э… потрясающе.
Вот лгунья! Ей в феврале стукнуло сорок шесть. А если не хочет, чтобы все вокруг об этом знали, пускай не оставляет паспорт на столе.
– Итак! – Она явно приободрилась. – Мы уезжаем на целый день к моей сестре. Натаниель придет поработать в саду, но вам он…
– Натаниель? – Меня словно пронзило током. – Он собирается придти сегодня?
– Позвонил утром, сказал, что горошек надо… то ли подвязать, то ли нанизать… – Триш достала помаду-карандаш и провела по уже и без того алым губам.
– Понятно. – Я старалась не подавать виду, но меня все сильнее охватывало возбуждение. – Значит, он работает по выходным?
– Довольно часто. Он такой усердный. – Трищ посмотрела в зеркало и вновь взялась за помаду. – Я слышала, он водил вас в свой миленький паб?
Миленький? Определение вполне в духе Триш.
– Э… Да, водил.
Я так рада за него. – Триш отложила помаду и принялась чернить ресницы, едва державшие толстый слой туши. – Представляете, нам почти пришлось искать нового садовника! Хотя, конечно, для него это такой удар. У него было столько планов!
Я смотрела на нее, ничем не выдавая своих чувств, хотя мое сердечко пропустило пару ударов. Что она имеет в виду?
– Какой удар? – спросила я.
– Натаниель собирался создавать лабораторию. Или плантацию. – Триш нахмурилась, провела кисточкой под глазом. – Что-то там органическое. Он показывал нам проект. По правде говоря, мы собирались поддержать его финансами. Мы – очень щедрые работодатели, Саманта. И вполне понимающие. – Она с вызовом посмотрела на меня, словно приглашая оспорить ее слова.
80 
