– Так и есть, – кивнул он. – Заскочил на минуточку домой.
– Пойду достану остальные буханки. – Айрис похлопала меня по плечу и направилась к дому.
Я встала, рискнула посмотреть на Натаниеля. Один его вид всколыхнул присмиревшие было эмоции; рыбы в садке изрядно прибавилось.
Впрочем, подумалось мне вдруг, это уже другая рыба.
– С тобой все в порядке? – спросил он, поглядывая на мокрые следы на моих щеках.
– В полном. Просто день неудачный выдался. – Я провела ладонью по щеке. – Обычно я так не переживаю из-за хлеба.
– Матушка говорит, ты вся извелась. – Он вопросительно приподнял бровь. – Это из-за теста?
– Из-за него, – подтвердила я с кривой усмешкой. – Пришлось ждать. А я терпеть не могу ждать.
– Угу.
Мы встретились взглядами,
– Просто не выношу. – Сама не знаю, как, но я очутилась рядом с ним. – Мне нужно все и сразу.
– Угу.
Нас разделяло несколько дюймов. Я поглядела на Натаниеля, и все мои печали и заботы минувших недель тяжким грузом навалились мне на плечи. И пригибали, пригибали к земле. Мне требовалась разрядка. Не в силах сдержать себя, я сделала последний шаг, притянула Натаниеля…
Я не целовалась так с подросткового возраста. Руки переплетены, глаза не замечают ничего вокруг, уши ничего не слышат. Словно выпадаешь из реальности. Я бы не обратила внимания даже на Триш, появись она с видеокамерой и начни отдавать указания.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем я открыла глаза и мы оторвались друг от друга. Судя по ощущениям, губы распухли, ноги подкашивались. Натаниель тоже выглядел… потрясенным. Глаза его словно подернулись дымкой, а дышал он быстро и шумно. Внезапно я заметила, что мы раздавили хлеб. Попыталась придать ему хотя бы подобие формы, положила на стол – этаким памятником древнего гончарного искусства.
– У меня мало времени, – сказал Натаниель. – Нужно возвращаться в паб. – Он погладил меня по спине, и я выгнулась совершенно по-кошачьи.
– Много и не надо, – проговорила я и сама мимолетно подивилась тому, как сексуально звучит мой голос. И где только успела набраться?
– У меня вправду мало времени. – Он посмотрел на часы. – Минут шесть.
– Шести минут вполне хватит, – проворковала я с обезоруживающей улыбкой, и Натаниель улыбнулся в ответ, решив, что я его дразню. – Правда-правда, – прибавила я чуть менее страстно. – Мы успеем. Шесть минут – и готово. Я такая.
Наступила пауза. Лицо Натаниеля выражало… растерянность? Почему-то мои слова не произвели на него нужного впечатления.
– Ну… Мы здесь не привыкли торопиться, – сказал он наконец.
– Понятно. – Я постаралась ничем не выдать разочарования. Что он хочет сказать? Что у него какие-то проблемы или?.. – Ну… э… думаю… Умолкни, дура набитая!
Он снова посмотрел на часы.
– Мне пора. Вечером я еду в Глостер.
Меня задел его сугубо деловой тон. Он не глядел мою сторону. Я внезапно сообразила, что мне не следовало рассуждать о хронометраже. Всем известно, что в разговорах о сексе с мужчинами нельзя упоминать никаких цифр. Правило номер один. А еще – нельзя тянуться за телевизионным пультом 8 разгар… того самого.
– Ладно… увидимся. – Я неопределенно повела рукой. – Какие у тебя планы на завтра?
– Пока не знаю. – Он пожал плечами. – Ты придешь?
– Наверное. Думаю, да.
– Глядишь, пересечемся.
С этими словами он повернулся и пошел прочь, а я осталась наедине с раздавленной буханкой хлеба и полной сумятицей в мыслях.
17
Как я уже говорила, должны существовать разные информационные системы. Нужно что-то вроде всеобщего соглашения, не оставляющего места для недоразумений. Оно будет распространяться, к примеру, на жесты. Или на маленькие, скромные стикеры на одежде, каждый цвет – для сообщения определенного типа:
«Свободен / Занят. В браке / Не в браке.
Секс неизбежен / Секс отменен / Секс просто отложен».
Иначе как узнать, что, собственно, происходит? Как?
Всю ночь я ломала голову над этим вопросом, но так ничего и не придумала. Либо а) Натаниеля оскорбили мои намеки на секс и он утратил ко мне всякий интерес, либо б) все развивается, как надо, просто он – мужчина, не склонный к трепотне, и мне пора успокоиться и перестать изводить себя.
Либо что-то среднее.
Либо что-то, чего я не замечаю. Либо…
Пожалуй, хватит. Но кто бы подсказал, как мне себя вести и что думать!
Около девяти я спустилась вниз и наткнулась в холле на Гейгеров, одетых весьма нарядно, – Эдди в клубном пиджаке со сверкающими золотыми пуговицами, Триш в белом шелковом костюме с грандиозным, другого слова не подберу, букетом искусственных роз на корсаже. Мне показалось, ей стоило немалого труда застегнуть все пуговицы на жакете. Наконец она справилась с последней и, тяжело дыша, встала перед зеркалом.